Я медленно продвигаюсь по участку, стараясь выбирать места потемнее. Осматриваюсь, вслушиваюсь в каждый треск веток на деревьях. Потом вдруг слышу что-то, похожее на человеческое мычание сквозь слои ткани или кляп. Сначала думаю, что мне показалось, но мычание повторяется, громче и отчаяннее, и я уже целенаправленно поворачиваюсь на звук, сразу представляя себе еще одну жертву этих больных ублюдков, такую же, как и я сама.

Мычание доносится откуда-то из тени деревьев, и я медленными осторожными шагами иду туда, представляя себя при этом героиней фильма ужасов, которая прется в самую глушь черт знает зачем...

Через пару десятков шагов в глубине участка обнаруживается что-то типа уличного деревенского туалета – маленькая деревянная кабинка с дверью. Замка на двери нет, только металлический запор, к которому я нерешительно протягиваю руку, чтобы открыть и заглянуть внутрь.

Так и есть, это уличный туалет – а на стульчаке сидит мужчина, связанный по рукам и ногам и с кляпом во рту.

5. 5 глава

Первая моя реакция на увиденное – громко, истошно закричать.

Вторая – бежать прочь куда глаза глядят, подальше от этого пленника, от этого туалета, от этого участка, от этих страшных людей...

Но почему-то мне удается удержаться и от того, и от другого, пока я с широко распахнутыми от ужаса глазами смотрю на сидящего прямо передо мной связанного мужчину. Он выглядит сильно потрепанным. Похоже, он провел в этом маленьком, пропахшем потом и мочой помещении очень, очень много часов. Порванная одежда, кровавые язвы на запястьях от плотно впивающихся в кожу веревок, следы побоев на лице, заплывший левый глаз, затрудненное дыхание ртом... кажется, еще и нос сломан. Повсюду кровоподтеки и синяки. Тряпка во рту грязная. Да еще и запах вокруг такой отвратительный и резкий, что хочется еще раз проблеваться – но к счастью или к сожалению, желудок у меня теперь пустой, блевать тупо нечем. Так что пара рвотных позывов – и я в порядке. Ну... насколько это вообще возможно – быть в порядке в подобной ситуации.

Мужчина меня даже поначалу не замечает. В конце концов, я веду себя достаточно тихо, вечерний полумрак мягко смешивается с темнотой самого туалета, да и сам пленник находится в каком-то полубессознательном состоянии. Но потом я делаю еще шаг ему навстречу и тихо говорю:

– Эй! – и он резко вздрагивает, словно я не позвала его, а ударила наотмашь по лицу. Неудивительно: судя по всему, его много раз били, и он привык, что если кто-то подходит – значит, снова будет больно и страшно...

От этой мысли мне и самой становится больно и страшно, я морщусь, пытаясь справиться с эмоциями, а потом говорю:

– Не бойтесь, пожалуйста, я не наврежу вам, – и осторожно вытаскиваю кляп из его рта.

– Ты кто такая? – спрашивает мужчина пересохшим хриплым голосом, и я замечаю, что еще у него выбит как минимум один передний зуб.

– Я пленница, такая же, как и вы, – говорю я. – Что они с вами сделали, эти ублюдки?! Они вас что – пытали?!

– Да... – хрипит мужчина.

– Ужасно, – шепчу я и невольно закрываю лицо ладонями.

– Развяжи меня! – просит пленник, и я, встрепенувшись, тут же бросаюсь к нему, мысленно ругая себя за то, что сама об этом не догадалась, ведь наши мучители могут вернуться в любой момент, и тогда...

– Конечно, конечно... сейчас, – я принимаюсь дергать веревки, которыми он связан.

– Осторожнее! – хрипит мой новый знакомый, и я вижу, как веревки впиваются ему в кожу, и так уже протертую до кровавых язв. Все это совершенно невыносимо, и мне приходится подавлять все новые и новые рвотные позывы, а еще дышать ртом, чтобы не чувствовать запахов мочи, пота, крови и черт знает чего еще...