Испытав подобное чувство на меньшее я не согласен. Даже не думал, что такое вообще возможно в мои восемнадцать… Я всегда считал, что любовь — сказочки, придуманные пришибленными дамочками, начитавшимися лавбургеров, но я ошибся.

Есть она, эта ваша любовь.

Есть тоска, которая разъедает душу, потому что ты вдали от неё, потому что она говорит тебе нет, пусть на то и есть объективные причины, которые я и сам понимаю, хоть и смириться не готов. Потому что говорит, что не верит тебе, и на то опять же есть причины, в которых ты сам и виновен. Потому что отталкивает, хоть и целует в ответ.

С этим тяжело жить.
И что делать я пока не знаю.

Подставлять Крис своей навязчивостью опасно.

Точно я не мог быть в курсе, что ей наговорил отец Динки, но зная его — он мог бы.
И запереть её дома мог, если не вообще упечь куда-то подальше. Очевидно, мать за неё никак не заступается — я это ещё на свадьбе понял. А значит, она даст отправить Кристину и в далёкие дали.

Динка действительно наблюдает за мной и ходит по пятам. Она всё ещё надеется, что я перестану злиться на неё и вернусь.

Но я не злюсь. Я просто не люблю её, но девушка меня не слышит. Она слишком привыкла ко мне и к мысли, что мы суженые друг для друга из-за навязывания этого брака с самого детства нашими отцами.

Пока не было в моей жизни Крис, пока я не достиг уже осознанного возраста и не испытал первое серьёзное чувство к соверешенно другой девочке, я реагировал на это спокойнее.

Теперь же я готов был пожертвовать многим, чтобы иметь право любить того, кого выбрало моё сердце. Даже отказаться от благ, от денег отца.

У меня всё в порядке с мозгами и руками, я смогу учиться и работать и сам себе на жизнь заработаю. Если цена благополучной жизни — моя поверженная голова и разрушенная судьба, то я — пас.

Но если я буду действовать напропалую, то Владимир в самом деле способен Кристине устроить несладкую жизнь.
Владимир — вторая причина, почему Крис открещивается от меня.

Он способен на многое. Он ещё более жесткий и беспринципный, чем мой отец.

Отец Динки может заставить Кристину исчезнуть. И останется только надеяться, что не навсегда…

Этого нельзя допустить. Я сам себе этого не прощу.

Но отказаться от Крис?

Совсем?

Навсегда?

Никогда больше не посмеяться с ней и не услышать сарказма и подколок в мою сторону?

Никогда больше не смотреть в ее нереально красивые глаза с белыми ресницами?

Никогда больше не касаться шёлка её волос?

Никогда больше не чувствовать её поцелуи и ласку?

Нет, это выше моих сил. Это сильнее меня.

Но что же нам делать?

Достал телефон и поискал в диалогах её — всё ещё в черном списке.

Вырвал лист из тетради.

“Вынь меня из чс. Это важно! А то опять подойду так к тебе” — написал я, свернул листок и перекинул через плечо Кристины на её парту.

Она обернулась на меня, а я указал головой на записку.

Она развернула лист, прочла. Потом скомкала его и сунула в рюкзак подальше.

А затем вынула свой смартфон и спустя ещё минуту я увидел, что могу писать ей сообщения.

“Ну что опять?” — пришло от неё.

Я улыбнулся сам себе. Да, она опять ругается на меня, но всё равно это маленький шанс наладить хоть какое-то общение. Пусть хотя бы так, по проводам… Совсем без неё я теперь просто не смогу.

“Ты помнишь про занятия химией? Мы обещали учителю выполненные упражнения. Я же тебе с алгеброй помог” — написал я, отправил и стал ждать ответа как приговора. Или помилования…

11. 10.

КРИСТИНА.

“Архип, ты дурак, что ли? Я тебе только что объяснила, что контакты нам следует ограничить. А ты про химию… Придётся тебе найти себе другого учителя”— написала я ему и отправила.