– Нравится?

– Очень!

– Тогда – дарю, – Даша закрыла масло крышкой и поставила его рядом со мной.

Я покосилась на флакончик. Хотелось бы, конечно, себе такие заиметь, но триста рублей для нас с бабушкой все же ощутимая сумма.

– Спасибо, но не нужно.

– Почему? – надулась тут же Суворова. – Сама сказала, что понравились.

– Понравились, – подтвердила я, продолжив заниматься пельменями.

– Что тогда? – вгляделась в меня подруга.

– Я тебе не смогу отдать деньги за них, – честно ответила я ей.

– Да господи, – отмахнулась Суворова от меня. – Я тебе разве что-то говорила про деньги? Так бери. Я все равно себе много набрала. За год не истратить, они стойкие, экономно расходуются. Бери, Ромашкова!

– Так неудобно.

– Да брось! – сказала Даша. – Раз дарю – значит, так хочу. Будешь завтра на линейке пахнуть лучше, чем эти богатые курицы!

Я только и усмехнулась. Это вряд ли. «Богатые курицы» сплошь пахнут исключительно дорогущими брендами. Но все же Суворова меня соблазнила…

– Ладно, – ответила я. – Считай, что за это я дам тебе большую тарелку пельменей.

– А вот это дело, – подняла палец вверх Дашка. – Я совсем не против!

– Катя! М-м-м… Это просто… божественно! – мычала сквозь пельмени Суворова.

– Когда я ем – я глух и нем, – пожурила её я, впрочем, довольно улыбаясь. Приятно, когда тебя хвалят.

– Ну, серьёзно, – утёрла она губы салфеткой. – Невозможно остановиться. Нежные такие.

– Ну, спасибо, – отмахнулась я. – Уважила. Остановись теперь.

– Слушай, – уставилась на меня подруга немигающим взглядом.

– Что? – заволновалась я и на всякий случай осмотрелась вокруг.

– Романова!

– Я!

– Женись на мне, а?

Через секунду мы обе прыснули со смеху.

– Ой, Дашка… – смеялась я. – Ну, ты как скажешь – хоть стой, хоть падай.

– А что? – вытянула она ноги под столом. – Готовишь классно. Не пререкаешься, чисто всегда у вас. Я б за такую жену такой калым бы отвалила! Ой-ёй.

– Да хватит уже, – не могла перестать я смеяться. – Скажешь тоже…

– А я же растяпа, – опёрлась Даша спиной о стену. – Ничего не умею! Вон, только магазинные пельмени и могу сварить – и то не факт, что не развалятся…

– Хочешь, я научу тебя? – спросила я. – Это несложно.

– А давай, – кивнула Суворова. – В следующий раз, как будете что печь, зовите заранее.

– Договорились, – улыбнулась я. – А то бабуле тяжело уже. Мне одной скучно.

– Понятно, – перестала шутить Даша. – Сдаёт здоровье?

– Ну а как иначе? – я и сама мигом загрустила. Легко ли видеть, как увядает твой единственный близкий человек, не считая Даши. – Возраст берёт своё и не щадит никого.

– Главное, чтобы снова не понадобилось серьёзное лечение…

– Не напоминай, – вздрогнула я. – Я не переживу такого ещё раз и не вытяну просто. Надо к экзаменам готовиться, я не могу мыть полы до ночи!

– Дай бог, чтобы всё обошлось, – вздохнула Даша. – Искренне желаю твоей ба здоровья. Она у тебя классная! Я, когда к вам прихожу, всё время свою баб Соню вспоминаю – та такая же была: гостеприимная, готовила вкусно, чай всегда наливала. Как будто в детство возвращаюсь.

– Дай-то бог, – повторила я за ней, словно мантру, в которую сама горячо верила.

– Форму-то купили? – сменила тему Даша, и я осталась ей за это благодарна.

– А… Да, – ответила я. – Так жаль, что прошлогодняя мне уже не подошла – так неудачно я и подросла, и в бёдрах раздалась… И блузки на груди не застегнулись. Они в прошлом году уже еле сходились. Пришлось полностью всё менять: летняя форма – два комплекта, зимняя форма – два комплекта, и спортивная тоже…

– Ну да, – протянула Даша, окидывая меня придирчивым взглядом. – Ты изменилась. Сильно. Неудивительно, что старая форма не налезла.