– А что, у вас во всех номерах… так? – спросил папа.

– О да, – бодро ответил мистер Николлс. Это был невысокий кругленький человек в очках с черной оправой и свитере цвета грязи. – И посмотрите вон там, у мойки. Держатель для зубных щеток в форме совы! Забавно, правда?

– Нет, – сказал Джонатан.

Папа откашлялся и извинился.

– Ну, валите все на мою жену, – развел руками мистер Николлс. – Я вот всегда на нее все валю. Завтрак с семи до девяти. – С этими словами он оставил их и закрыл дверь.

Джонатан запрыгнул на кровать и принялся разворачивать еще горячую рыбу с картошкой фри[[2] ], которую они купили по пути сюда, в небольшой закусочной рядом с почтой.

– Не вешать нос, команда, – сказал папа, помогая ему. – Вот увидите, подкрепимся – и сразу станет лучше.

– А вдруг бабуля придет домой, а нас там нет? – спросила Хэтти.

Папа отмахнулся.

– Все будет хорошо. Я оставил ей записку, чтобы она сразу же нам перезвонила. Полиция просила нас пока побыть тут.

Хэтти кивнула. Папа наверняка не позволил бы им остаться в бабулином доме, даже если бы туда не вломился грабитель. При мысли о последнем по спине пробежал холодок, и Хэтти вздрогнула.

Втроем они по-турецки уселись на кровати и принялись за ужин, однако Хэтти поняла, что не голодна. Обмакнув ломтик картошки в лужицу кетчупа, она так его там и оставила.

– Послушайте, – произнес через некоторое время папа. – Я понимаю, вы тревожитесь, но обещаю вам, что все будет хорошо. Дом надежно заперт, и сержант поехал осмотреть его, взглянуть на выбитое окно. Уверен, что Дидра скоро объявится, но если до утра от нее не будет известий, то я поеду в участок и разберусь. Вопросы есть?