– Ты ревнуешь? – у Миши глаза на лоб лезут.

– Нет, конечно. Мы же друзья?

Миша хмурится. Одаривает меня пристальным взглядом с высоты своего роста, разворачивается и резко уходит.

Злится отчего-то.

Но так будет лучше.

– Полина!

Я оборачиваюсь, внутренне содрогаясь.

Точно Смертник. Это сам Смертник приехал. За мной.

Он нас с Мишей без утайки разглядывал. Как Миша меня обнимал, свое лицо к моей щеке прислонял, себе ближе подтаскивал…

Я поняла все без слов. Меня звали прокатиться. Пока – только звали. Альберт молча распахивает пассажирскую дверь, приглашая меня внутрь.

Я качаю головой. Даю понять, что не сяду. И шага не сделаю вперед.

Тогда черты лица Альберта заостряются. Он недоволен.

Я взволнованно оглядываюсь, но рядом никого. Охрана Рустама у другого входа, да и по времени я не должна была здесь оказаться.

Все происходит в считанные секунды – меня силой затаскивают внутрь автомобиля. Не дают и пикнуть. Рот рукой сжимают, шага сделать не позволяют. Дело трех секунд.

Издаю глухие звуки и упираюсь в жесткую грудь Смертника до последнего. Пока его мощная рука не заталкивает меня в салон. Я сопротивляюсь, а он пальцами на голову с силой давит, своего добивается.

Глухо вскрикиваю, ударяясь виском. Кидаюсь к двери, но она уже заблокирована, и Альберт спокойно падает на водительское сидение.

– Выпустите меня отсюда! – шиплю на него.

– Ты слабая девочка. Зачем сопротивлялась?

Альберт наклонился к моему телу. Близко-близко. Щеку мою своей щетиной царапнул, чтобы ремнем к сидению прибить. Пристегнуть.

– Вы на них не похожи. Внешность у вас другая и методы скверные, – замечаю язвительно.

– Мои родители поляки. А что методов касается… на войне все средства хороши.

Его шепот опалил мою щеку. Я почти что вжалась в сидение. Ремень щелкнул, но Альберт не спешил отстраняться.

Мы встретились глазами. Его такие равнодушные… У Рустама в них огонь кипел, хищный блеск бурлил, а у Альберта ничего. Я не интересовала его как женщина.

Ему нужно было другое.

– Смотри, Полина. Смертник я, но следующим трупом твой парень будет. Хочешь?

– Это не мой парень. Но я поняла, чего вы добиваетесь.

Тихо сглатываю. В горле пустота. Сердце из ребер сейчас выскочит.

Я в машине того, кто не боится даже смерти.

– Ты умная девочка, Полина.

– Спасибо. Рустам то же самое говорит, – цежу сквозь зубы.

Не сомневаюсь: Альберт слышит сарказм в моем голосе. Заводит машину и тут же трогается с места.

Резко, быстро. Я вжимаюсь в пассажирское кресло.

И понимаю, что ни в кафе, ни в институт я уже не вернусь. И охрана Басманова еще несколько часов не станет меня искать.

Миша звонит мне на сотовый, но я сбрасываю. Он настойчиво звонит снова.

– Развлекаешься с Басмановым, а сама за спиной крутишь? Так, Полина Ковалева?

– Не ваше дело, – огрызаюсь я.

Друг он мне. Друг!

Который позволяет себе немножко больше. Того, чего раньше я даже не замечала.

Миша ведь и парней от меня всегда отгонял. С упорной настойчивостью. Кто косо смотрел – Миша распугивал и меня вновь обнимал. Будто совсем не по-дружески…

Забота, братская любовь… я так думала.

– Просто жаль, если такая кукла замуж никогда не выйдет. И детей никогда не родит. И вообще жизнь у нее если рано закончится.

– Что… что вы имеете в виду? – мой голос охрип от страха.

За окном уже давно нет институтских стен. Мы проносимся по центру как угорелые.

Движемся к выезду из города.

– Выпустите меня… Выпустите из машины! Остановите!

– Я не о себе говорю. Ты с Рустамом словно первый день, Полина. Не знаешь, что он ревнивый? До беспамятства ревнивый. Бешеный придурок.

– Я с ним действительно первый день!