Марк оглядел свое ложе. Постель была самой простой, ткань покрывала – дешевой и даже грубой, но все – безупречно чистым. Это порадовало. И еще – он сглотнул – пахло булочками! Несомненно – булочками с корицей! То, что здесь жила женщина, не вызывало никаких сомнений. И было очевидно, что это – частное жилище, а не комната в таверне: личные вещи хозяйки лежали так, как не лежали бы в помещении, занимаемом временно. Да и сама комната, чисто прибранная, хотя и тесная и обставленная скудно, решительно не походила на временное пристанище.

Марк неплохо выспался. Стоило, вероятно, дождаться хозяйки, чтобы отблагодарить за приют. Он протянул руку к поясу – пояса на нем не было. Да и вообще ничего на нем не было! Марк пошарил глазами вокруг. Ни пояса с серебром, ни туники, ни тоги, ни (он свесил голову вниз и посмотрел на пол) кальцей. Он призадумался. Если его и обокрали, то каким-то уж очень нелепым образом – оставив в самом жилище, не боясь, что он захочет позже наведаться сюда вместе со стражей.

Мысли, а главное, внутренние ощущения не меняли своего безмятежного течения, и Марк даже не успел испугаться или огорчиться, как появилась хозяйка. Вернее, сначала раздались ее шаги на лестнице. Марк приготовился увидеть пожилую булочницу, хотя внутреннее чутье обнадеживало его, что хозяйкой должна непременно оказаться владелица ласкового ночного голоса.

В первое мгновение Марк все же немного разочаровался: вошла женщина лет тридцати пяти. Но она была статна, полногруда и («Отлично!») рыжеволоса. Простой покрой платья, стянутого под грудью недорогим кушаком, обнажал округлые руки и белую шею. Женщина была пышнотела, но не толста и всем своим видом внушала впечатление чего-то доброго, мягкого и уютно-теплого. Черты ее лица были не вполне правильны – курносый, совсем не римский нос, нетвердый рисунок скул, несколько крупноватый рот, глаза небольшие, зато в пушистых белесых ресницах, щеки не набелены, а румянец естественный – но все вкупе было удивительно приятным и дышало покоем. Она понравилась Марку.

В одной руке вошедшая держала аккуратно сложенную стопку его одежды, в другой, удерживая за ремешки, его сапоги. Войдя в комнату, она локтем закрыла за собой дверь и только тогда подняла глаза на Марка. Увидев, что он сидит на постели и разглядывает ее, женщина ахнула, прижала одежду к своей груди и смущенно проговорила:

– Я думала, что успею, господин. Я чистила одежду, она была в пыли и…

– Доброе утро, – дружелюбно, но на всякий случай несколько сдержанно произнес Марк.

– Доброе утро. – Женщина еще больше смутилась и, казалось, застеснялась пройти в собственный дом.

– Что ж ты смущаешься? Вероятно, ты здесь хозяйка? – немного мягче спросил Марк и подумал: «Она так застенчива или боится меня?», а вслух добавил: – Это я должен вести себя скромно. Кажется, я у тебя в гостях, верно?

Она кивнула и опустила глаза.

– Как тебя зовут?

– Юлия, господин.

– А меня – Марк Витилий Гаэлиан. Я живу там, на Палатине.

Он повел рукой, не заботясь о направлении, – она робко поправила его, показав ровно в противоположную сторону:

– Палатин – там, господин.

– Ну да, конечно. Ты из вольноотпущенных? И получила имя своего бывшего хозяина, когда он дал тебе вольную?

– Да. Свободу я получила по завещанию – после его смерти. Хозяина звали Тит Юлий.

– Ну и хорошо. Я – Марк, ты – Юлия. Вот мы и познакомились! Дай же мне теперь одеться.

Юлия, торопливо приблизившись, положила вещи рядом с Марком и сделала два шага назад, отступив к окну. Она смотрела на него, и взгляд ее вдруг наполнился необъяснимо-радостной теплотой.