Однажды поздно вечером в помещение охраны прибежал взволнованный слуга господина Ка-Басета. Умоляюще сложил руки на груди, обращаясь к Тэху:

– Я очень прошу достойного офицера! Очень! Пойдем со мной, господин!

– Да что случилось?!

– Там господин Ка-Басет… Он был не очень воздержан сегодня за ужином… Много вина.

«Понятно, – подумал Тэху, – господин набрался, как последний матрос, а бедный парень не в силах перетащить эту тушу в спальню».

– Ну, пошли!

Ка-Басет был действительно отчаянно пьян. Сам он встать уже не мог, но произносил бесконечные тирады, и слуги с вынужденным почтением внимали. Никто не решался двинуться с места: Ка-Басет был чрезвычайно грузен и потребовалась бы помощь двух-трех человек, а это значит – тащить, а не помогать идти. Короче, Тэху явился вовремя. Господин это тоже отметил:

– А! Офицер! Я рад твоей компании. Эти болваны, – он обвел слуг глазами, – не способны поддержать беседы.

«Ну, на меня-то ты тоже напрасно рассчитываешь», – подумал Тэху, но на всякий случай кивнул. Ка-Басету это пришлось по вкусу. Он было предложил офицеру выпить с ним, но оказалось, что слуга предусмотрительно убрал кувшины, а Тэху так удобно подставил господину свое плечо и уже так крепко приобнял его за пояс, что не оставалось ничего другого, как отправиться в спальню.

– Ты прав, офицер, ты прав. Пора отдыхать.

А пробираясь по длинным коридорам, вдруг разоткровенничался:

– Ты считаешь, я много пью? (Тэху уклончиво пожал плечами.) Правильно, вполне в меру. Просто у меня есть причины. Ты знаешь, моя жена… Она ведь дивно хороша! Ты не находишь? (Неопределенный кивок.) Ну да, конечно, для тебя это не должно иметь значения: она ведь твоя госпожа! (Тэху сжал зубы.) А ведь мне хочется поколотить ее! А я не могу, не смею! Она, наверное, презирает меня, как ты думаешь? (Вновь невнятное движение плечами.) Считаешь, нет? Хорошо. А мне ведь есть за что ее поколотить. Она вполне заслуживает этого, и я имею право! Да, имею право как муж, а… – не могу! Как она хороша! И ведь, верно, опять кто-то из вас, офицеров эскорта, таскается в ее постель! Что ж ты встал, как истукан?

– Здесь темно, господин.

– А-а. Мы уже пришли. Вот сюда. Теперь иди, ты мне больше не нужен.

Слова «опять» и «ее постель» вонзились иглой в сознание Тэху. Ревность сдавила виски, мешала дышать, дергала и дергала сердце. «Тийа, я не могу тебя ни с кем делить!!!»

Господин наутро забыл все. Тэху не забыл ни слова. Он поклялся не говорить об этом с Тийей, но днем она сама вдруг спросила:

– Это ты помогал ночью моему супругу?

– Да, я.

– Он говорил обо мне?

– Да.

Тэху выжидал, но она явно не собиралась продолжать этот разговор. Он осмелел от ревности и готов был кричать и кричать, чтобы избавиться от навязчивой боли в душе, но как можно выдержаннее произнес:

– Тийа, он говорил, что…

Она перебила его с плохо скрываемым раздражением:

– Я знаю все, о чем мог говорить мой дражайший супруг!

В душе Тэху уже закипала злость, он начал терять самообладание:

– Тийа, я сам видел, как Руметис…

Ее глаза сверкнули гневом.

– Ах, вот что! Не смей разговаривать со мной в таком тоне! Я не собираюсь оправдываться перед тобой, солдат!

Что-то заледенело у него в душе, он склонился перед ней с вымученной почтительностью:

– Прошу простить меня, госпожа. Я забылся и был непозволительно дерзок.

И, не спрашивая позволения и не оглядываясь, вышел.

Зимний туман непроницаемой пеленой лег на дом и сад. В туманной тишине, как в плену, замерло все вокруг и сама жизнь, казалось, остановилась.

Госпожа Тийа не покидала своих покоев. Господин Ка-Басет опять отсутствовал. Слуги лениво слонялись по дому. Скучала и охрана.