- Когда скажешь своим? – после некоторого молчания спросил Саша.

- Завтра, - выдохнула я, понимая, что тянуть дальше не получиться, - после института заеду, у мамы как раз выходной.

- Хорошо.

Мы снова помолчали, и я подумала, как это странно – мы прожили вместе три года, встречались около пяти, и сейчас нам совершенно нечего сказать друг другу. Почему это произошло? Что мы сделали с той любовью, что некогда заставляла меня краснеть в его присутствии? Ответов у меня не было.

- Ань, - Саша так привычно произнес мое имя, что я вновь смахнула слезы, - напомни, когда нужно явиться в ЗАГС?

- Я подала заявление две недели назад. То есть, еще через столько же, - ответила, думая о том, что это слишком долго.

У нас не было детей, и имущество делить никто не собирался. Машина оставалась у Саши, у меня даже прав не было. Квартира была подарком наших родителей, и Саша благородно оставил ее мне. Он никогда не был жадным, или подлым человеком. Думая об этом, у меня невольно пронеслась фраза Дины о том, что я дура.

- Хорошо. Если твоя мама позвонит, что мне сказать?

Сердце сжалось. Мы оба знали, что позвонит, по-другому и быть не может.

- Скажи, как есть, Саш.

На этот раз молчание было дольше. Я чувствовала, что Саша хочет что-то сказать, и раздумывает, стоит ли. Приняв, наконец, решение, в трубке раздался его спокойный голос:

- Ладно. Ну… Спокойной ночи.

Я взглянула на часы. Семь вечера. Видимо, не знал, как завершить разговор.

- И тебе. Пока.

Бросив трубку, я с головой ушла под воду. А выныривая, поняла, что кто-то настойчиво звонит в дверь.

12. Глава 12

- Помните, мы говорили об условиях? – спросила я, стоя в дверях в одном тонком халате на мокрое тело, а струйки воды стекали с собранных в шишку волос на шею.

Артемий Андреевич ослабил галстук на шее одной рукой, в другой у него были аккуратно сложены три коробки с пиццей. Суля по логотипу, из моей любимой пиццерии через дом отсюда.

- Помню, помню, - проговорил он, делая шаг в квартиру.

Я уже уловила, как потемнели глаза профессора при такой встрече, и у самой сладко заныло внизу живота. Черт, а ведь я даже без нижнего белья, и халат уже успел это продемонстрировать, нагло облепив мою фигуру.

- Я готова внести еще одно, - пробормотала, запирая за профессором дверь.

Тот с интересом слушал, ставя коробки с пиццей прямо на пол, и полностью сосредотачиваясь на мне. Во рту внезапно стало сухо.

- Не приходить вот так, предварительно не предупредив, - неслушающимся языком произнесла я, наблюдая, как мужчина грациозно наступает, заставляя меня прижаться к стене.

- Хорошо, - мягко сказал он, вжимая меня своим телом в стену.

Его глаза ощупывали мои бугорки сосков, руки устроились по бокам от головы, а к низу живота прижались его бедра – и я почувствовала, как он меня хочет. Чуть не застонала от одного понимания этого.

- А еще из той пиццерии я больше всего люблю креветки, - зачем-то прошептала я мужчине, что уже склонился к моему лицу.

- Я запомню, - его губы растянулись в улыбке в двух миллиметрах от моих.

Улыбка соблазнителя и искусителя. Ууу, как же я его хочу!

- И я обижена за сегодняшнее утро в универе, - снова заговорила я, теперь уже ясно чувствуя, как ноги подкашиваются, отказываясь меня держать прямо.

- Исправлюсь, - обжигающим поцелуем пообещал мне профессор, а затем закинул одну мою ногу себе на бедро, - вот прямо сейчас начну исправляться.

Его рот обрушился на меня, выпивая разум, забирая все слова и мысли, и вжимая в стенку, чтобы хоть немного помочь удержаться на ногах. Я застонала где-то глубоко в горле, обнимая его крепкую шею, и позволяя груди сладко потереться о его грудь, чтобы хоть немного снять зуд желания, или же разжечь его еще сильнее.