Но самое хреновое, что, если они найдут её первыми, Гордееву никто докладываться не будет. Возможно, даже, что она у них прямо сейчас, а он если об этом и узнает, то лишь когда будет уже слишком поздно. И от этой банальной истины всё внутри каменело.

«Пятьдесят тысяч наличкой» прозвучало как заклинание. Да и стоило лишь мне узнать, что дамочка пакостит собственному мужу, как всё встало по местам – обычная богатенькая самодурка в период обострения. Но иногда можно, вот серьёзно! Особенно если мужик крупно накосячил. И ездила бы я на лексусе, я бы, может, тоже мужику своему послания на капоте его тачки оставляла. Гвоздём. Разве не изящная женская месть? Идеально! Я даже невольно зауважала дамочку за изобретательность.

– На парковке нет охраны, только камеры, – отвозя меня обратно в город, наставляла она. – Но камеры – это больше для полиции, а он в неё обращаться не будет, сто процентов. Так что просто царапай и беги.

– А если всё-таки поймают?

– Исключено, – уверенно мотнула она головой. Но, видя мои сомнения, поспешила успокоить: – Ладно, если вдруг что, включай побольше дерзости, чтобы прям сносило. Чтобы создавалось ощущение, что ты вообще никого и ничего не боишься, потому что за тобой стоит кто-то большой. Ну и сама не бойся, с тобой в любом случае ничего не случится. Максимум попугает и отпустит. Ты, главное, помалкивай кто тебя нанял. Пока он этого не знает, ни о какой полиции не может быть и речи. А проболтаешься – сразу сдаст. Уж поверь, я знаю, о чём говорю. Как всё сделаешь – кинешь смс. Только номер мой в книгу не добавляй, так запомни. На вот, – протянула тысячную купюру, – поужинай сегодня нормально.

Весь оставшийся день и часть ночи я слонялась по городу, а когда усталость взяла своё – забралась в густые кусты в парке и вырубилась.

Часов около десяти утра была на месте. Клуб-ресторан с небольшим палисадничком и открытой террасой на втором этаже пока не открылся, и можно было спокойно осмотреться.

Волновалась ли я? Сомневалась ли? Не то слово! До того момента, как приедет дамочкин муж оставалась ещё куча времени, а меня уже нездорово потряхивало. Но, сотню раз передумав туда и обратно, я всё-таки взяла себя в руки. И когда в конце улицы показалась наконец спортивная машина с дерзкой жёлто-алой полосой на капоте, я уже точно знала, что пойду до конца.

Тачка была похожа на сверкающую лаком игрушечку, и от неё за версту несло новьём и дорогими понтами. Скрываясь в кустах чуть поодаль, я проследила, как из неё выбрался крепкий, спортивного сложения мужик в тёмных очках и ярких, под стать машине кроссовках и скрылся в здании ресторана.

Дала «клиенту» минут тридцать – сделать заказ и приступить к обеду. Потом ещё минут пять выжидала пока с парковки уйдут вновь прибывшие посетители.

Ладони потные, пульс зашкаливает. Давай, Славка, на счёт три – раз, два… Пошла!

Гвоздь скользил по девственному лаку капота с пугающе звонким скрежетом. Слово из трёх букв впечатывалось в заоблачные понты тачки легко, как клеймо в плечо проститутки. Нацарапав его, я даже замерла на мгновенье, в творческом порыве прикидывая, не дополнить ли текст смайликом, когда в шею сзади грубо впились пальцы. Больно до чёртиков, аж в глазах потемнело!

Как там дамочка сказала – побольше дерзости? Ха! Да никакая дерзость не сравнится с банальным, до усрачки, ужасом. Я не соображала. Вообще. Поймавший меня с поличным мужик волок теперь в здание ресторана, а я изворачивалась и орала благим матом про то, как всех тут порву. Но когда меня поставили перед самим хозяином тачки – резко осеклась. Мгновение, всего одно микроскопическое мгновение, а у меня сердце перевернулось от предательской радости – Гордеев! И уже в следующий миг разочарование – нет, не он. Просто неуловимо похож.