– Это произошло случайно, я ударил по мячу слишком сильно… я не хотел, чтобы так случилось, не хотел, – сказал Тед.

– Мяч попал Септиме в пальцы, – добавил Алан.

– Мы просто играли, это случайность, – оценил ситуацию Ральф.

Родители девочки наконец обратили внимание на детей.

– Да вы в своем уме?! – взорвалась Лора. – Вы знаете, что Септима – гений фортепиано, ее ждет блестящее будущее. А теперь из-за вас, о боже… я даже думать не хочу. Проваливайте отсюда, и чтобы я вас больше не видела.

Алан, Тед и Ральф опустили головы и гордо приняли удар на себя. Они были, конечно, виноваты, особенно Тед, но не соизмеримо тому гневу, который на них обрушился.

– Что вы наделали! Уму непостижимо. Мало того, что вам на себя плевать, так вы губите будущее других. Вот что происходит, когда якшаешься с неудачниками! – добавил Джон.

У Септимы были сломаны пальцы на правой руке.

– Папа, мама, они не виноваты, я сама была неосторожна, – проговорила заплаканная девочка. – Я виновата.

– Не защищай их, милая. Мы сами во всем разберемся, – уверенно сказала Лора.

Родители Септимы были в ярости из-за того, что девочка пропустит конкурс королевы Елизаветы. Они ничего не хотели слышать. Позднее Джон подал в суд на родителей Теда, Алана и Ральфа. На каком основании? Да кто их знает, этих взрослых. Одно известно точно, отношения с соседями они испортили.

***

Септиме следовало расстроиться из-за травмы, но в душе она была рада случившемуся, потому что родители прекратили на нее давить. Пальцы не заживут быстрее, сколько на них не кричи, это знали даже Джон и Лора Хадсоны. Правда, с теми ребятами – Аланом, Тедом и Ральфом – девочке запретили общаться, потому что, как сказал ее отец, «У них опасные игры, которые могут сломать твое будущее!».

Счастливая монетка стала последним напоминанием о банде Красных дьяволов.

Септима сидела в своей комнате. На столе лежали десять пенсов, хранящие память о матче Фурий с Квинтами за кубок Мелоди-стрит. Девочка пыталась что-то рисовать левой рукой, но для правши это еще та задачка. Результатом ее нового увлечения стал крутой пингвин Хиро, живущий в Африке и совсем не боящийся львов. Даже наоборот, это львы трепетали перед Хиро. Жаль, показать рисунок было некому. Родители и мисс Эмери выступали против того, чтобы девочка тратила свое время на рисование или другие хобби. Поэтому все художественные излияния Септимы отправлялись в стол.

Это был самый обычный письменный стол цвета жженого дерева с тремя ящиками.

Девочка любила этот стол, потому что могла делиться с ним рисунками. Но не только из-за этого. С раннего детства, когда жизнь Септимы пошла под откос, когда веселье сменилось гнетущей серьезностью, упражнениями и выступлениями, девочке некуда было девать переполнявшие ее эмоции, чувства и мысли. Это не могло продолжаться бесконечно, и в какой-то момент Септима взяла за правило делиться своими переживаниями со столом. Это может показаться глупо, но ей было плевать. Вот так до рисунков в столе оказались настоящие чувства Септимы Хадсон.

Обычно после утомительных уроков с мисс Эмери, отработки монотонных упражнений и игры классических произведений, Септима шла в свою комнату, садилась за стол и говорила вслух:

– Как же я устала, почему мисс Эмери такая злюка? Вот что я ей сделала? Да и родители молчат, неужели не видно, что я на пределе? Почему меня никто не понимает?

Бывали дни и похуже, когда девочка прибегала в свою комнату в слезах. Септима старалась не показывать родителям свои эмоции, потому что знала, что они ее не поймут и начнут читать очередную лекцию про светлое будущее и треклятую «мечту». В отличие от Джона и Лоры, стол не читал лекции. Он вообще читать не умел. Зато секреты хранил как лучший агент МИ-6