– А чего же ты так шарахнулся от этой иконы, если ничего страшного?

– Да так, показалось что-то, – смущенно потупил глаза Андрей. «Говорить или не говорить? – вертелось у него в голове. – Неудобно как-то, я же ее совсем не знаю». – Как будто я тут одно лицо на иконе раньше где-то видел, – решил все же прикоснуться он к сокровенному предмету.

Девочка внимательно посмотрела на него. Казалось, она тоже переживает какую-то внутреннюю борьбу.

– Я сюда пришла на встречу к своим старым знакомым, – неожиданно произнесла она. – Я сюда каждый день заглядываю, пока мама по магазинам ходит.

– Ты что, здесь с какими-то старушками встречалась? – попытался съязвить Андрей. – По крайней мере, только что ты здесь стояла одна.

Девочка еще раз оценивающе посмотрела на Андрея.

– Я разговаривала с иконами, это и есть мои знакомые, – негромко произнесла она.

«С иконами так с иконами, я тоже иногда понарошку с деревьями разговариваю», – подумал мальчик, вслух же он сказал, для того чтобы поддержать разговор:

– Ну и что же они тебе интересного сказали?

– Этого нельзя никому передавать, – серьезно ответила девочка. – Они оживают, ты сам можешь с ними поговорить, я могу научить тебя этому.

Совершенно неожиданно девочка взяла Андрея за локоть и подвела к иконе, на которой была изображена скорбная женщина с младенцем, больше напоминавшем маленького взрослого человека. Позднее он узнал, что икона называется «Утоли Мои Печали».

– А теперь, – она зашептала Андрею в самое ухо, – смотри на изображение через пламя свечей. Смотри не мигая, долго, пока не потекут слезы – увидишь, что произойдет, а я постараюсь тебе помочь.

Не понимая, что, собственно, должно произойти, Андрей остановился напротив иконы и начал в нее вглядываться. Поначалу ничего особенного не происходило, он никак не мог подобрать тот фокус зрения, при котором отчетливо будут видны изображение и огни многочисленных свечей, затем понял, что это и невозможно сделать, и сосредоточил взгляд на иконе. Вскоре у него потекли слезы из глаз и захотелось моргнуть, но он мужественно боролся с этим желанием, и через некоторое время в его восприятии что-то стало меняться.

Сперва икона как бы плавала у него перед глазами, затем он услышал тоненький звон. Звон усиливался, он как бы накатывался волнами, каждый раз понижая регистр, и, повышая интенсивность, изображение стало отделяться от иконы, выдвигаться вперед и вскоре заколебалось все сильнее и сильнее. Затем он увидел, что пламя отделяется от свечей и выстраивается вокруг изображения ореолом. Горящий ореол преобразился в золотое свечение эллипсоидной формы, отдельно засветились нимбы над головами матери и младенца, и еще через минуту рисунок как бы вышел из иконы и повис перед ним в воздухе над свечами.

Лица женщины и младенца ожили, правда, светящийся ореол закрывал их по грудь, они плавали в верхней трети эллипсоидного свечения, и одежды слегка просвечивали сквозь дымку сияния.

И тут в сознании мальчика прозвучал нежный глубокий голос, словно бы звучащий отовсюду, но в то же время непонятным образом связанный с ожившим изображением.

– Сохраняй равновесие и внутренний покой, задавай вопросы мысленно, у нас очень мало времени – ты только начал набирать силу.

Неожиданно Андрей понял, что не знает, о чем спрашивать. Казалось, до сего момента в голове вертелись десятки вопросов, но именно теперь они все забылись.

Женщина мягко улыбнулась:

– Можешь не напрягаться, ты еще не способен одновременно контролировать свое тело, свой разум и свойства переходного измерения. Я вкратце скажу тебе то, к чему готово твое сознание.