Чтобы не потерять нить, за которую он рассчитывал раскрутить весь таинственный клубок, Андрей начал рассматривать внутреннее убранство церкви.

Стены ее украшала роспись на тему библейских сюжетов, содержание которых было Андрею совершенно незнакомо, поскольку единственным известным ему персонажем из всего пантеона библейско-евангельских сказаний был Иисус Христос, которого, как он твердо вынес из школьного курса, никогда не существовало.

Андрея привлекла большая темная икона, отличающаяся от остальных обилием действующих лиц и отсутствием дорогого обрамления. Икона, как он потом узнал, называлась Сошествие во ад и изображала Христа внутри золотого эллипса, спускающегося в преисподнюю, к ужасу коричневых чертей, разбегающихся в разные стороны.

Мальчик рассеянным взглядом пробежал по сценке, которая могла бы выглядеть жутковато, если бы не кукольность фигурок, и вдруг его сердце похолодело: что-то знакомое промелькнуло в облике черного демона, прикованного кандалами к скале, еще мгновение, и он осознал, с кем уловил сходство этого лица, вернее оскала. Перед его мысленным взором всплыла рыцарская трапезная и бледное лицо человека, наполовину скрытое капюшоном. В сознании прозвучали слова: «Раз уж вам удалось пробиться через Коридор, то приходите, присоединяйтесь к нашему столу» – ему даже показалось, что изображение демона на иконе подмигнуло и закивало головой.

В следующее мгновение видение пропало, оставив липкое чувство страха, он отшатнулся в сторону, и тут произошло то, что он меньше всего ожидал: он натолкнулся на девочку – свою соседку, познакомиться с которой уже потерял всякую надежду.

Бормоча извинения, Андрей вдруг понял, что судьба дает ему шанс, и если сейчас он не найдет в себе смелости заговорить, шанс этот никогда уже более не будет предоставлен.

После слов «Извини, пожалуйста, я нечаянно» он сделал вид, будто только сейчас узнал девочку и, почувствовав неожиданную решимость, улыбнулся и выпалил:

– Здравствуй, а я тебя знаю, ты приехала три дня назад и живешь рядом с нами. Что ты здесь делаешь? – добавил он, не подумав, что этот вопрос можно было бы задать и ему самому.

– Где здесь? – как показалось Андрею, слегка раздраженно спросила девочка. Казалось, она была занята чем-то важным, от чего ее в самый неподходящий момент отвлекли.

– Ну, я имею в виду здесь, в церкви, – продолжал развивать успех Андрей. – По разговору я слышу ты нездешняя, не с Украины. Отдыхать приехала?

– Да, из Москвы, – слегка улыбнулась девочка, явно меняя гнев на милость.

– А я из Ленинграда. Сначала здесь жил папа, он камни в почках лечил, затем мы с мамой сюда приехали – она вон там, иконы рассматривает, а через три дня мы уезжаем. – «Зачем тогда знакомиться, если все равно скоро уезжаю», неожиданно пришло ему в голову.

– А я здесь до конца августа, отсюда сразу в школу. Мама почему-то решила, что нафтусей можно лечить не только почки, но и кишечник, – уже более оживленно поддержала разговор девочка. Я здесь ем одни арбузы и пью нафтусю, а то у меня плохо пища переваривается. Кстати, а что ты в церкви делаешь? – неожиданно повторила она его провокационный вопрос. (Надо напомнить, что действие разворачивалось в середине шестидесятых годов, когда посещение церкви было поступком, несовместимым с моральным обликом юного пионера.)

Андрей потупил глаза:

– Да так, мы с мамой сюда первый раз зашли. Мама стариной интересуется, – соврал он. – А я – за компанию. Однако здесь интересно, ничего страшного нет, как нас в школе учили.

Девочка посмотрела на него внимательно, впервые за время разговора в ее лице проскользнуло странное выражение, показавшееся ему знакомым.