Он резко ударил ладонью по столу, и я вздрогнула. Сердце сжалось от липкого, привычного страха.

— Это не обсуждается! — отрезал, на скулах заходили желваки. Папа не любит, когда ему перечат, и я стараюсь не лезть на рожон. Но когда переходят все границы, словно выбираюсь ненадолго из своего панциря, в котором живу все эти годы.

— Я не хочу! — Подорвалась. Меня трясло. Отец всегда был таким. Все так, как он хочет. И я делала это все, потому что у меня нет выбора. Но можно меня не трогать хотя бы под конец школы? Мне осталось всего полгода до восемнадцати, и я съеду... куда угодно, лишь бы не с ним.

— Сядь на место, Роза! — Взорвался, пылая бешеным взглядом. Он тоже привстал, снова ударив несчастный стол. Тарелки подпрыгнули. Яблоко вывалилось из вазочки и укатилось, с глухим звуком упав на пол. — Сядь, иначе пожалеешь!

— Нет! — Я разревелась. Слезы брызнули резко и непроизвольно, я не успела их остановить. — Я не хочу переводиться на два месяца! Пожалуйста!

— Роза! — Он вышел из-за стола и стал горой надвигаться на меня, и я плача рванула в комнату.

Дрожащими руками закрыла ее на щеколду. Единственное, что он мне позволил и о чем иногда жалеет, как, например, сейчас.

В дверь забаранили. Отец чертыхался и то угрожал мне, то пытался попросить выйти. Мои рыдания заслушали его и делали фоновым шумом.

— Я выпилю это замок к чертям собачьим! — Снова угроза. Затем он затих, потоптавшись у двери и слушая мои всхлипы. В конце концов, процедил: — Бабы...

О да, он никогда не умел со мной общаться.

Пнул дверь напоследок и добавил:

— Документы положу на стол. В понедельник отвезу тебя в новый лицей. Он лучше и профильнее. После него ты легко поступишь на экономический.

На этих словах я разрыдалась еще сильнее, и отец, не выдержав этого, ушел в свою комнату. Куда я поступлю папа тоже выбрал. Моя жизнь расписана чужой рукой...

Воскресенье я пролежала дома в своей комнате. Смирялась с новой участью. Потому что, если он что-то решил, я уже никогда его не смогу переубедить. Дозвонилась своей единственной подруге по своему кнопочному, она сообщила, что ее родители разводятся, поэтому она сама переезжает. Ну класс. Моя жизнь вернулась на дно.

Утром мы уже ехали туда, в новый лицей. Отец молча сжимал руль и думал о своем, одетый с иголочки. Впрочем, как обычно, потому что потом он поедет в свою небольшую фирму. Которая, кстати, ему чаще дороже родной дочери.

— Вот документы, — папа настойчиво сунул в руки папку. — Тебя встретят. После уроков заберу с учебниками, которые выдадут. Старые я уже отвез в ту школу.

— Спасибо... за заботу, — мой голос был равнодушным. Я ненавидела его решения. Все до одного.

Он так и не сообщил причину такого срочного перевода. Может, его личные заскоки? Еще директор как-то на это согласился, не иначе как отец сдал на шторы больше обычного.

Этот лицей, конечно, выглядел лучше той школы, в которой я училась. Отец что-то сказал про профильность, значит, с математическим уклоном. Бежевый, новый, с открытыми настежь дверями, приглашающими всех желающих. Вот только я не хотела туда идти. Я хотела обратно. В класс, где меня не будет ждать что-то неизведанное, так как я и так всех знала. Общалась, правда, только с одной одноклассницей, но мне многого не было нужно.

Отец высадил меня у ворот школы и уехал, только черный бампер сверкнул за поворотом. А я все еще мялась в воротах, пока вышедшая на крыльцо учительница не заметила.

— Новенькая? — Шустро подбежала и приняла папку с документами. — Что стоишь? Пойдем, у ребят сейчас английский. Я, кстати, Елена. Может так и называть, чтобы не путаться пока что в именах.