И как он успевает так быстро оказываться рядом? Словно птица, которая пикирует, прикрывая собой выпавшего из гнезда нерадивого птенчика.

– Я не хотел тебя напугать, маленькая, – тихо шепчет мне в макушку. – Лишь объяснить, почему важно меня слушать. Думаешь, я не боюсь? У всех есть свои слабости и страхи. Бояться – это нормально, но пока я рядом, обещаю: сделаю все возможное и невозможное, лишь бы тебе никто не причинил вреда и боли.

И снова я хватаюсь за мужчину, словно за спасательный круг. Плед окончательно оголяет моё тело, а я уже практически не стыжусь своих желаний, потому что иначе просто сойду с ума наедине с собой. Мне нужен он. Снова. Долго, много, страстно.

– Не искушай, – хрипло шипит Ворон, когда я кусаю его за шею. – Маленькая, мы ещё не договорили.

Маленькая. Не Иля, не малая, даже не малыха. Маленькая. Так нежно и трепетно, что у меня пальчики на ногах поджимаются.

– Пожалуйста, – чуть не хнычу. Потому что знаю, что если он сейчас откажется от меня, я замерзну. Не столько физически, сколько душой.

– В этом доме нет гон... резинок, – словно уговаривая сам себя, ищет хоть какую-то ниточку здравого смысла, но мы ведь оба понимаем – нас это не остановит.

Мечтаю ли я стать матерью к двадцати годам? Я не сумасшедшая, конечно нет! Образование, путешествия, своя маленькая кофейня в каком-нибудь прибрежном местечке... Ещё хочу большую и пушистую собаку, водолаза, например. Да и я сама ещё ребёнок, тем более, что осталась без родителей. Дважды.

Но Рик... К нему тянется моя душа, все моё нутро. И если у меня останется от него маленький человечек (а я прекрасно понимаю, что такая вольная птица будет искать свое небо), то это будет невероятным, крайне счастливым, пусть и сложным, но лучшим подарком в моей жизни.

– Ты вся дрожишь, – опустив голову к моей груди, тихо шепчет Ворон.

– Мне не холодно, – торопливо бормочу, чтобы этот бугай не решил меня снова укутать в кокон из пледа, потому что я предпочитаю согреваться в его объятиях.

С каких пор, Лара? Когда, когда ты успела стать такой? Жадной, развратной блудницей? Тебе думать нужно совсем о другом, а ты…

А я практически мертва. Лишь Рик дает мне ощущения того, что я всё еще живу.

“Ты пришла с мадерой, потом разделась. "Это не любовь", – сказала, "просто сделай,

Чтобы я почувствовала себя живой"... Что же этот город сделал с тобой?”©

Почему-то на ум пришли именно эти строки песни “Череп и кости” группы 25/17, которую так часто слушал Лекс. Боже мой, он же умирает там, а я…

Снова всхлипываю и прижимаюсь все еще мокрой от слез щекой к голове Ворона. Этот мужчина снова оказался прав, когда пытался объяснить, что мне это сейчас не нужно. И вот мое возбуждение так же резко, как и возникло, исчезает, однако я прекрасно понимаю, что у мужчин все работает несколько иначе.

– Ты… ты не обижаешься на меня? – несмело бормочу.

Рик относит меня обратно в комнату и осторожно опускает на кровать.

– Наш девиз непобедим… – фыркает и озорно подмигивает мне мужчина. – Чур я в душ иду первым. Мне нужнее.

Он там что, собрался самоудовлетворяться?! Лицо мгновенно заливает краской, стоит представить, как мощная ладонь скользит по большому стволу вперед-назад…

– Иля, твою ж мать! – начинает ржать Рик. – Постыдилась бы таких мыслей! А я просто под холодной водой постою, хотя, против тебя и ледяная ванна не поможет.

Мужчина уходит туда, где по моим предположениям и находится ванная комната. Превращаюсь в сплошной слух. Дверь негромко хлопает. Накидываю на себя кофту, которую вполне можно носить вместо платья и решаю немного осмотреться. Ну и туалет найти, заодно.