Вот точно, разберемся с чертовым Лексом и увезу малышку на острова, месяца на три. Воспитывать буду!

Зря я машину оставил: понятно же, что мне ее типа подогнали насовсем. Но я же не лох, чтобы “шубу с чужого плеча носить”.

О, уксус! Ты-то мне и нужен, родимый.

(Примечание автора: уксус – таксист, потому что во времена советского дефицита, таксисты продавали водку с этикетками от уксуса)

Договориться с еще одним утырком, на сей раз, восточной наружности, удается быстро. Правда, всего за пять тыщ. Обурели в край, но выбора нет. Я нутром чую, что моя малышка в беде, а посему – следует поспешить.

Полуразвалившийся шедевр еще советского автопрома мчит, на удивление, на всех парах, забив на светофоры и сраное ПДД. Еще бы. На этой машине даже номеров нет. Бояться-то чего?

Долетаем до нужного мне дома минут за пять, за что уксус получает не пять, а десять тысяч и совет больше не отсвечивать передо мной.

Прикидываю на глаз нужный подъезд, незамедлительно ныряю внутрь. Почти. Секунд тридцать уходит на подбор кода от домофона. Благо, современные системы ломаются на раз, не то что кодовые замки. Там приходилось работать изощреннее. С домофонами же, преимущественно все просто: номер дома и номер подъезда, и всего несколько вариаций. Правда, здесь сработал шифр “плюс два”. Главное – я внутри. По ступеням поднимаюсь быстро, бегло бросая взгляд на квартиры. Можно было бы в уме посчитать этаж, но башка и так раскалывается.

Глаза цепляются за приоткрытую дверь. Мне даже не надо рассматривать номер квартиры, чтобы понять, что мне сюда.

Носком кроссовка делаю проем шире. В нос сразу же проникает запах паленого мяса, заполняя легкие. Твою ж мать! Вся прихожая в человеческих останках. К счастью – мужских. Двигаюсь наугад. В одной из комнат был поспешный обыск. В другой – спальне, нахожу два тела в крови. Буквально на мгновение меня парализует от мысли, что я не успел. Падаю рядом с малышкой и начинаю ее осматривать. У нас разница была в считанные минуты, она просто не могла умереть! Я не позволю ей уйти.

– Дура! Дура! Дура! – рычу, переворачивая Лару спиной себе на ноги. – Я тебя не отпускал, слышишь?!

– Не отпускай, – хрипит моя зазноба.

– Иля, черти тебя раздери! Где болит?! – суетливо, но осторожно тормошу ее.

Лара встряхивает головой, словно прогоняя от себя морок, и наконец открывает глаза.

– Я цела. Это кровь тети… – всхлипывает, грозя скатиться в истерику. – Леры.

На несколько секунд бросаю взгляд на второе тело и в голове складывается примерная картинка: мужика взорвали в коридоре. Как? Вариантов у меня два: или оглушили по голове, а затем под пузо положили гранату, или посылку с бомбой подкинули. Касаемо женщины – скорее всего, дробовик. Выходит, кому-то не просто нужно было найти, вероятно, важные документы, но и устранить господ Черкашиных. А это значит, что нужно срочно валить, пока не завалили нас.

Хватаю плед с кресла и накидываю поверх Лары, затем бережно беру этот кокон на руки.

– Иля, послушай, нам сейчас надо уйти, слышишь? С минуты на минуту здесь будет полиция, это если нам повезет. А если нет, то могут появиться те злые дяди, которые убили твоих близких. Им уже ничем не помочь, но ты нужна брату. Ты меня понимаешь?

– Лекс! – резко дергается в моих руках малышка. – Мы должны кое-кого найти. Рик, я прошу тебя!

– Тише, тише, – успокаиваю Лару, спешно покидая квартиру, стараясь не следить. – Как думаешь, через крышу уйти сможем?

Телефоны выкидываю на ходу. Можно было бы только от симок избавиться, но не с девушкой на руках, а она сейчас мало что соображает. Еще бы, столько стрессов за последние сутки. Надо бы добраться до хутора, недалеко от Кирова, там есть где затеряться.