– Тише, Лара, тише. Я к утру буду в норме. А вот ты…

Заботливые объятия и укачивания становятся интенсивнее. Чувствую себя маленькой девочкой в папиных руках. Вот только папы больше нет. И мамы. И дедушки с бабушкой. Сегодня же годовщина!

– Рик, – начинаю вырываться. – Я хочу рюмочку поставить. И свечку зажечь. Бабушка верила в огонь.

Огонь, в котором сгорела вся ее семья…

Мужчина тяжело вздыхает, словно его заставили огород копать зимой, но руки разжимает. Я тут же сбегаю на кухню.

Словно в забытие, распахиваю поочередно все шкафчики, чтобы найти хозяйственную свечку, спички, рюмки… Очень вовремя на помощь приходит Рик, потому что с одной из полок на меня летит казан. И чья была идея запихнуть эту штуковину в навесной шкафчик? Моя, очевидно…

– Присядь, – мягко дает команду мужчина.

К моему удивлению, очень быстро на столе оказывается четыре рюмки: в одной соль и свечка, в остальных – водка. На одну из них Рик опускает кусочек хлеба. Рядом с двумя другими кладет по незамысловатому бутерброду из хлеба, масла и колбасы. Мне дополнительно ставит еще стакан с водой.

– Ну, что смотришь? – фыркает Рик. – Давай: откусывай бутерброд, помянем родных и спать.

– Рюмкой водки, что ли? – недоуменно смотрю на весь натюрморт.

– Ах, да, принцессы же не пьют, да? – ухмыляется мужчина. – Еще и бабочками какают.

Мое лицо мгновенно вспыхивает. Сейчас приходит полное осознание того, что напротив сидит взрослый и опытный мужчина. Сразу хочется и футболку вниз оттянуть, и нож в руки взять – мало ли. И несмотря на то, что я не ощущаю угрозы от Рика, (хотел бы, и против воли взял, кто ему помешает?), становится немного не по себе банально – от собственной глупости.

– А почему всего по одной рюмке? – выпаливаю первое, что приходит на ум. – И разве водку закусывают маслом?

– Хах, девочка, – улыбается, опустив глаза. – Я не хочу, чтобы ты ухрюкалась в дрова, махнув несчастные тридцать грамм. Жирная пища не дает организму опьянеть. А количество и неважно, поверь мне.

Согласно киваю. Под строгим взглядом уминаю почти весь бутерброд. Рик отламывает половину от своего и протягивает мне. Затем также молча, не чокаясь, опустошаем рюмки.

Меня несколько раз передергивает, поэтому выдуваю стакан воды и заедаю противную жидкость.

– Повторить? – не без ухмылки спрашивает мужчина.

Отрицательно качаю головой. Некоторое время сидим молча. Я рассматриваю огонь. Столь красивый и такой же губительный. Предательские слезы начинают щипать глаза. Недолго думая, Рик задувает свечку, и, подхватив на руки, несет в комнату.

– Их уже не вернуть, слышишь? – тихо говорит он, укладывая нас на кровать. – А себя ты еще можешь спасти. Отпусти прошлое.

Прошлое… День, три года назад, когда я потеряла всё: семью, дом, парня. Ну да, я стала более молчаливой и замкнутой, хотя, Алекс всеми силами старался сделать мою жизнь яркой. Холерик во мне сменился флегматиком, словно по щелчку. И вроде бы, у меня сейчас все есть, но при этом нет ничего. Я – ноль, просто ноль…

Не хочу себя жалеть. Не сегодня.

– Поцелуй меня, – чуть слышно шепчу, стягивая футболку. – Пожалуйста.

– Глупая, потом не отступлю, – хрипло отвечает Рик. – Станешь моей.

– Так сделай меня своей, – но произнесенная фраза уже тонет в жадном поцелуе.

Ворон

Не могу. Просто не могу остановится. Наваждение какое-то. Не отрицаю, девчонка мне понравилась еще там, на остановке, да так, что был готов разложить прилюдно на мокром асфальте. Но теперь это нечто большее. Ее хочется уберечь, но как, если она сама лезет в пекло?

Собственнически поднимаю девушку под себя. У Лары был выбор, и она его сделала, обхватив мой торс ножками. На задворках сознания мелькает мысль о необходимости быть нежным и осторожным. Ведь я стану первым, а она – моей. И плевать на то, что будет завтра, но сейчас…