Мы неловко попрощались и вышли в темный просторный коридор.

Приоткрыв ближайшую незапертую дверь, вошли в большой кабинет. Два окна давали достаточно света. Огромные деревья за окном защищали от палящего летнего зноя. Из мебели было все необходимое, несколько столов с компьютерами, стулья, шкафы. Обшарпанные стены и потолок, в принципе, не портили общего впечатления.

– Ну… Все достаточно прилично, – неуверенно убедили мы друг друга, переглянувшись, вышли в коридор, прикрыли дверь, и пошли дальше осматривать окрестности.

Производственные корпуса расположены в непосредственной близости от административного здания, только в несколько раз больше размером. Большинство строений выполнены из красного кирпича.

Дорожки от корпуса к корпусу окаймлены полуразбитыми, недавно побеленными бордюрами. Огромные столетние деревья хаотично разбросаны по территории.

Создавалось впечатление, что завод стоит в парке.

Почти все здания были в одинаково плачевном полуразрушенном состоянии. Выбитая плитка, а где и кирпичи, кое-где даже трещины, вьющиеся, как большие змеи, производили впечатление отчаяния и безнадеги.

– Да уж… Работы – непочатый край! – удрученно пробормотала я себе под нос. – Надо завтра у директора общий план территории запросить и каждого отдельного помещения. Почему мы сегодня этого не сделали?

Доча согласно кивнула русой головой. Мы медленно пошли дальше, методично ощупывая глазами все вокруг, каждую мелочь.

Изредка встречались работники, мы коротко здоровались и без объяснений, проходили мимо.

Да. Территория у завода, конечно, была шикарная. Огроменная, скажем, территория! Территория, на которой разместились и здания производственных цехов, и администрации, и множество строений непонятного пока назначения.

Все сооружения были выполнены в разных стилях. Некоторые внешним видом напоминали купеческие дома, большие и просто огромные, что создавало очень необычный архитектурный ансамбль, который несомненно мог бы вызвать интерес у туристов.

Если привести все это в порядок.

Большой заброшенный парк, видимо, скрывал много интересного от наших глаз. Загадочного. Пока еще неизведанного нами.

Пройдя по тропинкам от забора до забора, потом с другой стороны, крест на крест, от забора до забора, от фасадных ворот до тыльных ворот, мы устали так сильно, что едва волочили ноги. Но наконец-таки визуально накопили достаточно информации.

Составили для себя первый предварительный план для анализа и обсуждений на вечернее время. И, с чувством выполненного на сегодня долга, облегченно выдохнув, направились к проходной.

Кивнув на прощание охраннику, вышли за пределы территории, сели в машину.

Тася включила зажигание, стала разворачиваться, сдавая потихоньку назад, и тут в боковом зеркале увидела маленькую лохматую беленькую собачку прям около заднего колеса.

Собачка тоненько, очень жалобно взвизгнула.

Остановившись, мы вылетели из машины и побежали ловить песика. Собачка, жалобно скуля, так и сидела около заднего колеса, поджав заднюю лапку.

Тася быстро схватила ее на руки.

– Ты ж моя хорошая! Откуда ты взялась? Тебя ж не было! Ну-ка, дай, я тебя осмотрю!

Доча нежными тонкими пальчиками ощупала лапку песика, не нашла ничего страшного, ласково погладила по белой пушистой спинке.

– Испугался, да? Мальчик, да? Как тебя зовут? Почему ты здесь один? Где ты живешь? Где твой хозяин? – переворачивая малыша из стороны в сторону, и, осматривая на предмет повреждений, приговаривала испуганная девочка.

Я молча стояла рядом, прижав руки к груди, с выражением острой жалости на лице.

По крайней мере, охраннику именно так и показалось.