– Тихо, тихо…

Давид вошел в меня.

Его член ворвался в горячее нутро жадно, тесно, ритмично. Давид сжал меня в своих тисках на случай, если я захочу вырваться из его сетей, которые он ставил так невыносимо долго.

Еще он гладил меня: заботливо убирал мокрые пряди со лба, вытирал пот. Но когда я распахнула глаза, то не увидела в его бездне ни грамма сожаления. Так и должно быть. Это первый раз, все женщины через это проходили.

– Все пройдет, – сказал он и поцеловал меня.

А когда он отпустил меня, мои губы горели.

Давид задвигался во мне.

Капли пота стекали с его лба на виски – туда, где страшно выступали вены. Так сильно он держался, чтобы не трахать меня в полную силу.

Я отвернулась, кусая израненные губы. Его хватка все еще не утихала, я тихо постанывала и иногда терялась в реальности. С каждым движением его бедер я срывалась в черную пропасть.

Я падала, когда он был во мне.

Я возвращалась, и он все еще скользил внутри.

Так тяжело, натужно. Мое тело с трудом принимало его член, но это ничего не меняло: Давид давно решил, что мое тело принадлежит ему.

Я открыла глаза, тихо простонав. Кровать скрипела в такт движениям его бедер. Он входил в меня сперва нежно, затем настойчиво, и почти все время целовал меня, заглушая мои стоны.

– Моя девочка… – вторил он в который раз.

Я вернулась в реальность, когда на голову упали первые капли воды. Он мыл меня. Ночью.

Давид заботливо обтер меня полотенцем и собственнически прижал к себе.

– Ты в порядке?

– Да…

Когда мы вернулись в спальню, в свете луны на простыне я увидела темное пятно. Давид тоже. Он сдернул простынь и уложил меня на одеяло.

И вновь ласкал мое тело до исступления.

Вновь подхватил меня под колено, отвел его в сторону и опустился на меня.

Я раскинула руки и простонала.

В этот раз тише.

Слаще.

Покорнее.

Этой ночью Давид не терпел инициативы и управлял моим телом, как ему заблагорассудится.

Я пришла в себя лежа на животе. Под моими бедрами была подушка, а его крепкие ладони сжимали мою кожу. Он брал меня сзади, а я кричала.

Это был не иначе чем дурман наслаждения. Возможно, всю дальнейшую жизнь этим я и буду оправдывать свой первый оргазм, вспоминая секс с тем, кого так жадно собиралась убить.

Давид сделал последние движения, я издала последний стон и упала лицом в подушку. Она была влажная от наших тел.

– Сладкая девочка, – он похвалил меня.

Когда Давид окончательно вышел из меня, я отползла от него на пару сантиметров. Подальше от твердого члена, который упирался в мое бедро.

Заметив мои телодвижения, Давид порочно улыбнулся и стянул презерватив. Я стыдливо опустила взгляд, ведь между ног сохранялось ощущение, будто его член все еще во мне.

– Можно мне в душ? – попросила я.

– Я тебя отнесу.

Я не успела охнуть – Давид поднял меня с влажной постели и вынес из спальни. У самой ванной он прижал меня к холодной стене и крепко поцеловал.

От его жадности давно саднило губы, но я не сопротивлялась.

И даже немного наслаждалась… последними часами.

– Запрись изнутри, – велел он хрипло, – иначе за себя не ручаюсь, моя девочка…

– Да…

Но перед тем, как я закрылась в ванне, привезли заказ. Еду и… вино, в который я должна была подлить яд.

– Я напою тебя вином… – прошептал Давид на ухо.

– Напоим друг друга…

– И я возьму тебя еще раз, – он заскрипел зубами от желания.

– Может быть…

17. Глава 18

Я отмывала себя по крайней мере полчаса. И с ужасом представляла, как мы будем пить вино.

Но вскоре вода была выключена, а на тело я надела чистую сорочку.

Я делала это механически, лишь бы не думать о смерти.

О его смерти.

А когда я подошла к зеркалу, то совсем не узнала эту женщину напротив. В отражении была уже не девочка Жасмин. Из глаз ее ушла наивность, легкость движений – тоже.