Однако, когда полиция добралась бы до меня, они бы посадили меня за решетку, а семья Давида забрала бы его детей себе.

Эмин стал моим спасением. С его разрешения я вылетела в Волгоград и под другим именем я нашла здесь укрытие.

Когда я прилетела в Волгоград, он встретил меня в аэропорту. В его машине было мрачно, а окна предусмотрительно затонированы.

– Здравствуйте, – я впервые взглянула на этого мужчину так близко.

Хмурый, хладнокровный, недовольный… Я раздражала его одним лишь своим видом и, наверное, он сам не понял, почему согласился помочь мне, а я спрашивать не решалась. Главное, что я не в тюрьме, и что мои дети всегда будут со мной.

– Басмановы в мой город не сунутся, – пообещал Эмин, – я нашел роддом. Договорился, ты будешь рожать там.

Я кивнула.

Договорился – значит, вложил много денег в отдельную палату, в платные роды и далее по списку.

– Спасибо, что поверили мне.

– Я не поверил, – отрезал Эмин, – я видел тебя рядом с ним в Новосибирске. И вполне знаю, кто ты такая, Кристина.

Так было даже лучше – не пришлось доказывать, что я действительно ношу детей Давида под сердцем.

Эмин пообещал заботиться обо мне, пока я не рожу. На этом наши пути разойдутся.

– Только будет условие. Ты расскажешь мне, что случилось с Давидом на самом деле. Я должен знать, кого укрываю у себя в городе.

Перед тем, как я покинула роддом, меня еще раз осмотрел врач. Наталья Александровна Панина была профессионалом своего дела. Я не знала наверняка, но, если Эмин договорился с ней о моих родах, значит, доверять было можно. В меру.

Когда я услышала, как во мне бьются еще два сердца, то немного успокоилась. Значит, мамины нервы не сильно сказались на малышах. Немного напугали нас с врачом, заставив меня полежать на сохранении.

– Все хорошо?

– Да. Спокойно, – вымученно улыбнулась доктор, – но ты позвонила ночью, и я изрядно испугалась. Я настаиваю, чтобы ты осталась у меня под присмотром. До родов – всего ничего.

Я поднялась с кушетки.

– Мне нужно забрать из дома кое-какие вещи. Скоро я вернусь. Сама, – заверила я доктора.

– Я не могу тебя заставлять, а Эмину все равно! – донеслось в спину, – но ты должна помнить про свой порок.

Я замерла. Панина тяжело вздохнула и предупредила еще раз:

– С твоей болезнью есть только один шанс родить и выжить – кесарево. И ты это знаешь. Но если вдруг начнутся преждевременные роды, и мы опоздаем, то твои шансы выжить будут равняться нулю. Я тебя предупредила, Кристина!

Наталья Александровна была недовольна, даже зла. У меня было мало шансов родить и при этом выжить. Узнав о моей болезни, она не собиралась за меня браться и даже – настаивала на аборте. Но Панину заставили взять на себя эту ответственность. Эмин прижал ее.

– Все будет хорошо, – неуверенно сказала я.

Мне только нужно забрать одну вещь из дома, и я вернусь. Не будет никаких «поздно».

Я вернулась в палату, окрыленная мыслями о скорой встрече с ними…

Я могу стать мамой. Когда Панина сказала, что у меня будет мальчик и девочка, я немного улыбнулась. В моем шатком положении пол был не столь важен. Главное, чтобы они появились на свет. Семья Давида позаботится о них, а если все закончится хорошо – они будут моими и только моими.

За последнее я и была благодарна Эмину. Он понимал, что в случае чего глава Басмановых отнимет у меня детей и глазом не моргнет, ведь он считает меня убийцей своего сына.

Пока я под крылом Эмина, мне ничего подобного не грозит.

Луна сменилась рассветом, а с приходом солнца все проблемы казались не такими уж и большими. Я даже улыбнулась, когда Маша своенравно ворвалась в палату. Началась ее смена.