– Да, говорят, первый секретарь райкома комсомола. Ну, первый, в смысле по счету первый, с того момента, как комбинат строить начали.

– Устарело название, новое нужно. Товарищ Стасов у нас большой начальник, он может. Улица Санта-Барбары, как вам такое название?

– Да уж, Санта-Барбара у нас еще та! – просияла Игольникова.

– Вы говорите, Илья Сухарков искал свою жену, потому его и не было две ночи. А если у него любовница? Может, он у нее ночевал?

– У кого любовница? У Ильи?!

– А что, такого не может быть?

– Ну что вы, Илья на своей жене помешан! Все ей прощает!..

– А убить он ее мог?

– Убить? – задумалась Игольникова.

– Они когда-нибудь ссорились, ругались?

– Когда-нибудь? Да они дрались! Разнимать их бегали! Как будто нам делать больше нечего!

– И в последнее время тоже дрались?

– А что в последнее время… Ну да, в последнее время тише стало!.. – открыла вдруг для себя Инна Степановна.

– Ну вот видите.

– Так Илья в последнее время дома не ночевал. Иногда только. Я еще думала, может, окончательно рассорились!.. Ну да, тише стало… А теперь что, совсем тихо станет, если вдруг Илья Римму убил… Вы это хотели сказать?

– Пока все это только догадки… А где вы, говорите, Матвей живет?

– В конце улицы… Вернее, в самом начале, дом-то у него номер два… Не видела я его вчера. И позавчера тоже.

– Спасибо вам, – поблагодарил женщину Максим.

Прощаться они с Игольниковой не стали, пообещали заглянуть к ней еще раз. И отправились к Тельникову. Сначала их облаяла собака, затем вышла высокая женщина лет сорока с мелкой завивкой на коротких с рыжиной волосах. И в пальто, надетом на домашний халат. Она-то и сказала, что мужа нет дома.

– А вы, я так понимаю, Антонина? – спросил Стасов, возвращая удостоверение на место.

– Антонина… Игоревна, – кивнула женщина, с интересом глядя на него.

– Вы в хирургии работаете. Я вас видел… – Стасов осторожно провел пальцами по своей простреленной руке.

Рана уже затянулась, перевязь не требовалась, но резкие движения все еще противопоказаны.

– Да, да, я вас помню. Пулевое ранение… Да вы заходите, холодно! – засуетилась женщина.

Она укоротила цепь у собаки, провела гостей в дом, включила электрический самовар. Дом небольшой, кухня маленькая, плита двухконфорочная, водопровод, газовый котел. Чистенько, уютно. И сама женщина приятная в общении.

– Антонина Игоревна, вы нас, конечно, извините, но мне придется задать вам не очень приятный вопрос. Дело в том, что мы разыскиваем Сухаркову Римму Дмитриевну.

– Разыскиваете?!. Что она натворила? – Тельникова сделала над собой усилие, чтобы сдержать наползающую на губы улыбку. Как минимум она не желала добра своей сопернице.

– Ничего, просто пропала… Где сейчас ваш муж?

– Матвей на работе.

– Когда вы видели его в последний раз?

– Что значит в последний раз?.. Вчера я его видела, утром, он на работу отправился, я – на смену.

– То есть прошлую ночь вы провели вместе?

– Ну да.

– А эту ночь ваш муж где провел?

– Дома.

– Вы в этом уверены?

– Э-э… Татьяна бы мне сказала…

– Татьяна?

– Наша дочь. Она сейчас в школе. Виктор, сын, уже в институте учится, в Москве второй год.

– А дочь говорит, что отец дома ночевал?

– Ну а для кого она завтрак готовила?.. А почему вы спрашиваете? Из-за этой, из-за Риммы?

– Я же говорю, не очень приятные вопросы. Скажите, ваш муж мог сбежать с Риммой?

– Куда? От кого? Зачем?

– Да вот сорока на хвосте принесла, говорят, любовь у них неземная.

– Да какая там любовь! – Тельникова набрала в легкие воздух, как будто для того, чтобы сдержать подступившие к глазам слезы.

– Нет?

– Какая может быть любовь, если она шлюха?