Все прошло по плану за исключением того, что в девять девочку будить не пришлось. Когда я вернулся домой, Алина и Бен ждали меня на кухне. Бен ел, а Алина разглядывала кухонную плиту.

– Тебе не стоит трогать эту штуку в мое отсутствие, – сказал я. – Газ – не игрушка для детей.

Девочка поджала губы.

– Если вовремя не поднесешь огонь, можешь остаться без бровей. А если забудешь выключить газ, можешь и умереть. Я тебя не пугаю. Но предупреждаю. Подходи к плите только в моем присутствии. Если хочешь разогреть воду, пользуйся электрочайником. Он включается всего одной кнопкой. Хочешь разогреть еду из холодильника – пользуйся микроволновкой. О плите забудь. Поняла?

Она кивнула.

– Ты сегодня умывалась?

Ответа не последовало. Только два глаза смотрели на меня, как провинившиеся.

– Иди в ванную, приведи себя в порядок. Почисти зубы. И потом приходи. У меня есть для тебя кое-что.

Алина удалилась. Я разложил покупки. Еду быстро определил в холодильник, одежду для девочки отложил на стул. Я хотел, чтобы она померила ее, и если все подойдет, то останется только простирать и высушить. А если не подойдет, то утро сегодняшнего дня придется повторить завтра. У меня не было желания вновь и вновь видеть ее в одеянии, что не особо подходило ей по размеру. В этом чувствовался некий просчет. Еще один шаг ответственности, оставшийся без внимания.

Завтрак пришлось делать на скорую руку. Мы поели, а потом я спросил:

– Чем будешь заниматься, пока я на работе?

Алина пожала плечами.

Я заметил, что сегодня девочка от меня не отворачивалась. На ее лице отсутствовала привычная хмурость, как будто солнце, прятавшееся за тучами три дня, вышло из-за облаков, и озарило ее внутренний мир. Я не хотел его портить, но жизнь была бы слишком легкой, если бы солнце в ней никто не заслонял.

– Мне нужно узнать у тебя кое-что, – начал я, обдумывая как бы сказать все правильно. – Вчера был ужасный день…

Она приподняла подбородок, и я почувствовал, как ее глаза отдаляются от меня.

– Там, где я работаю, произошел несчастный случай. Умер близкий мне человек, и по той причине вчера… я был немного не в себе. Но сейчас мне лучше.

Алина не шевелилась.

Я посмотрел на нее и вдруг передумал спрашивать. «Совпадение», – решил я. Всего лишь совпадение. Но ее слова не уходили у меня из головы. Она сказала: «Завтра случиться беда». Я не ослышался. Имела ли она ввиду то, что произошло?

Я помолчал. Девочка ждала.

– Ты что-то хотел спросить? – напомнила она.

– Нет, – я помотал головой. – Просто хотел сказать тебе спасибо. И все.

Я вздохнул и указал в сторону стула, где лежала одежда.

– Примерь. И сними мои тряпки. Если что-то не подойдет, отложи в сторону, я завтра поменяю.

Алина взяла ворох вещей и на какое-то время удалилась из кухни. Она вернулась через пару минут и сказала, что обновка ей в самый раз.

– У меня никогда не было таких вещей, – сообщила девочка. – Спасибо.

Она покрутилась передо мной. Ее волосы на мгновение взлетели, а потом рассыпались по плечам. В новых джинсах и свитерке она выглядела потрясающе.

– Если джинсы подошли, то и штаны подойдут, – сказал я. – И майки. Там всего по две. Осталось решить проблему с обувью.

– У меня будут ботинки?

– В такую погоду другое не наденешь. Хотя, если хочешь, я мог бы поискать кроссовки.

– Спасибо, – и тут она подошла ко мне и прижалась так крепко, как не прижимался еще никто на свете.

Ее ручки были горячими, и их огонь я ощутил сквозь толстую рубаху, как если бы прислонился к стене камина. Было так тепло и приятно, что я внезапно растерялся. Мне даже почудилось, будто мы покинули пределы комнаты и переместились в такое место, где нет ни печали, ни горя и всегда весна. В тот момент я задумался, чувствует ли подобное каждый отец, когда его обнимает дочь или меня просто затмило тем, что я никогда ранее не испытывал. Как говорил Чарок: «Все, что приходит первый раз, помниться дольше, чем то, что повторяется бесконечно». Я запомнил то прикосновение, хотя любой, кто бы смотрел на нас со стороны, ничего примечательного бы не заметил.