Мы, тем временем, подошли уже настолько, что видим вход в палатку. Коля, не раздумывая больше, вскидывает ружьё и стреляет, дробью по гальке в направлении палаток. Как раскаты далёкого грома. Рысь мгновенно отпрыгнула назад и скрылась в лесу.

Герман тоже выпрыгивает из палатки на звук выстрела, но после рыси. Он успевает увидеть только рыжий зад удирающего зверя. Мы бросаемся к нему, он обхватывает и кружит меня. Я рада, что всё обошлось, и радостно смеюсь, закидывая голову назад. Вижу интересное выражение на Колином лице. С чего бы это? А разве он не рад, что Гера невредим? "Ладно, не бери в голову" – говорю я себе.

Потом Герман рассказывает, что погрузившись в работу, долго не выходил из палатки, потерял счёт времени и наше отсутствие. Поднял голову, посмотрел на часы и увидел тень на боковой стенке палатки. Решил, что кто-то из нас что-то ищет: день ведь пасмурный, тень нерезкая; окликнул – никто не отвечает. Только хотел подняться с чурбака, как видит через приоткрытую полу палатки, почти вплотную, рыжую морду с кисточками и зелёные холодные глаза. Глаза в глаза. Замер, молниеносно прокручивая варианты его и её поведения. Рысь вроде как тоже растерялась: смотрит, не двигается. Всё это длилось мгновения, Герману показалось – минуты. Тут раздался выстрел.

Хорошо, что он не пошевелился, не испугал её, ведь он и рысь были просто носом к носу! И в замкнутой палатке ему и отступать некуда, и бороться безнадёжно. Только её здесь и нехватало! Ведь следы медведя за палатками совсем свежие, не смытые дождём. Он, наверное, приходил ночью. Россомаха пока держится вдалеке, и то ладно.

Хорошая компания! Медведь, росомаха, рысь! Так ведь это глухая тайга, не Крымское побережье! А, зайцы, а куропатки . . .

Сегодня солнышко и тепло. Ребята пошли по несостоявшемуся маршруту. Я осталась одна, но на солнышке веселее. Высушиваю все спальники, телогрейки. Загораю под нежарким солнцем.

Ребята вернулись только в 3 часа ночи, я только уснула. Ушли они в 9-30 утра. Встала, разогрела обед. Достала чеснок. Да, кстати, здесь с первого дня едим и едим чеснок, по 4 – 6 долек в день. Главное, всё время хочется его есть. Откуда? Ведь никто не заставляет, не уговаривает. Геологи-то это знали, а мы удивлялись: зачем такая прорва чеснока, на год хватит. К тому же израильский чеснок оказался сочный, вкусный, и запах пропадает вместе с едой. Ложимся спать в пятом часу. Завтра, вернее сегодня, иду в маршрут я. Остаётся Толя.

17-е июля. Герман уговаривает не идти – маршрут трудный. Не на ту напал, это может только раздразнить меня. Иду. Хотя, наверное, не стоило. Но тут уже принцип (перед собой). Дойду! Я ведь прошла много трудных маршрутов, просто сейчас пока не привыкла. Осыпи, подъём по руслу высохшего ручья. Отстаю. Герман бросает насмешливый взгляд. Я взвиваюсь, но: тихо, спокойно! Дыхание, коленки. Из под камней бьёт родничок. Ребята бросаются к воде пить. Ха-ха. Вот этого мне не надо. Я приучена не пить в пути – старая школа туристского воспитания. Пока они пьют, я догоняю. Идём дальше. Всё равно отстаю, но уже меньше. У начала подъёма догоняю. Шли 1 час и 10 минут. Перекур. Снова подъём, крутой. Осыпь! Ставлю спокойно ногу, сыпаться не собирается. Разве это осыпь? У "Рыжего седла" на Кавказе, осыпь вся дышала. Была втрое короче, а ноги подламывались от напряжения. Пока вспоминала, прошли осыпь, поднялись на макушку сопки. Панорама великолепная! Цепи гор. Довольно ровные по высоте. Довольно гладкие. Цепи, цепи, убегают беспорядочно вдаль, теряясь в дымке. "Далёкие, как сон . . .″ И снова стихи Виктора Жукова, хотя и о Тянь-Шане: "Вдохновенный бред Сатаны…"