Она уже входила в рощу Турнье – каштаны в это время года давно уж отцвели, – как увидела, что из-за деревьев на тропинку выскользнула чья-то большая тень.

– Sainte Vierge, aide-moi – Святая Дева-заступница, – машинально пробормотала Изабель.

Она не сводила глаз с волка, который, в свою очередь, смотрел на нее. Желтые глаза его мерцали в темноте. Волк двинулся в ее сторону, и тут Изабель услышала чей-то голос: «С тобой этого не должно случиться».

Она наклонилась и подобрала толстый сук. Волк замер. Изабель разогнулась и шагнула вперед, размахивая суком и громко что-то выкрикивая. Волк попятился и, когда Изабель размахнулась, повернулся, метнулся в сторону и исчез среди деревьев.

Изабель помчалась вперед, миновала рощу и пересекла поле, не обращая внимания на острые колючки, впивающиеся в лодыжки. Добежав до грибообразного булыжника, отмечающего дальнюю границу огорода Турнье, Изабель остановилась и перевела дыхание. Страх перед матерью Этьена куда-то улетучился.

– Спасибо, maman, – прошептала она. – Этого я никогда не забуду.

Жан, Анна и Этьен сидели у огня, Сюзанна убирала тарелки из-под bajanas, каштанового супа, вроде того, что Изабель приготовила отцу на обед. Все четверо при виде Изабель так и застыли.

– Тебе что, la Rousse? – осведомился Жан Турнье, когда она добралась до середины комнаты и прислонилась к столу, как бы застолбив себе место среди хозяев.

Ничего не сказав в ответ, Изабель пристально посмотрела на Этьена. Наконец он поднялся и подошел к ней. Повинуясь ее кивку, Этьен повернулся к родителям.

В комнате было тихо. Анна застыла как изваяние.

У Изабель будет ребенок, – неловко пробормотал Этьен. – С вашего разрешения мы хотели бы пожениться.

Он впервые назвал ее по имени.

– Так ты беременна, Изабель? Только не говори, что от Этьена, – резко бросила Анна.

– От Этьена.

– Нет!

Жан Турнье тяжело оперся о стол и поднялся. Серебристые волосы напоминали шлем, взгляд был угрюм. Он не произнес ни слова, но жена умолкла и вернулась на место. Он посмотрел на Этьена. После затянувшейся паузы Этьен наконец заговорил:

– Это мой ребенок. И мы все равно поженимся, как только мне будет двадцать пять.

Жан и Анна переглянулись.

– А что говорит твой отец? – осведомился Жан.

– Он согласен и пообещал выделить приданое. – Об остальном Изабель решила не говорить.

– Ступай, la Rousse, и подожди немного на улице, – спокойно вымолвил Жан. – И ты с ней, Сюзанна.

Девушки уселись на скамью подле двери. Повзрослев, они почти не встречались, хотя много лет назад, еще до того как у Изабель изменился цвет волос, Сюзанна играла с Мари, помогала ей собирать в снопы сено и пасти овец, плескалась в реке.

Какое-то время они сидели молча.

– А я волка видела в роще, – вдруг проговорила Изабель.

Сюзанна повернулась и посмотрела на нее расширившимися глазами. У нее было узкое лицо и острый, как у отца, подбородок.

– Ну и?..

– Я отогнала его палкой. – Изабель довольно улыбнулась.

– Изабель…

– Да?

– Maman недовольна, это видно, но я рада, что ты будешь жить с нами. Я никогда не верила тому, что о тебе говорят, про твои волосы и будто бы ты… – Сюзанна остановилась, а Изабель промолчала. – И тебе будет здесь хорошо. Наш дом оберегает…

Она снова не договорила, посмотрела на дверь и опустила голову. Изабель не отрывала глаз от погружающихся в темноту отдаленных волнистых холмов.

Вот так и всегда будет, подумалось ей. В этом доме молчат.

Дверь отворилась, и на пороге появились Жан и Этьен со светильником и топором.

– Мы берем тебя к себе, la Rousse, – сказал Жан. – Я поговорю с твоим отцом.

Он протянул Этьену кусок хлеба.