Солнце? Если это солнце Эры, то он готов хоть дотла сгореть в его лучах, только простодушная островитянка не знает, что такое по-настоящему пылающее смертью светило.

Когда-то на Подэре тоже был свой бог – бог для богов, как бы смешно это ни звучало. К моменту, когда Рогар появился на свет, никто уже не помнил, откуда тот взялся, может, тоже провалился в какой-то разлом миров? Бог не творил в Подэре бесчинств, он вроде как даже пытался помочь им, и его любили. Но потом он всем надоел, его убили, чтобы избавиться и забыть, еще не догадываясь, что позже это станет обычным делом для них – убивать невинных. Это стало концом Подэры, это привело их к апокалипсису бытия. Иногда – из чистой праздности ума – Рогар размышлял, как бы сложилась жизнь богов, если бы они того, пришлого, не уничтожили? Действительно ли он помог бы им? Спас их, как обещал? Или он тоже был обычным существом, оказавшимся в чуждой для себя обстановке и пытавшимся выжить?

Когда-нибудь люди Эры тоже убьют бога-узурпатора из цитадели, тут Рогар совершенно не обольщался на свой счет. Видимо, таков ход развития каждой цивилизации: достигнув определенной ступени, люди понимают, что боги им не нужны, и свергают их, чтобы самим занять освободившееся место. А может быть, он и сам себя убьет, струсит наконец, прыгнет в Подэру, в сладострастные объятия полного уничтожения разума. И тогда его место займет кто-то другой. Или не займет. Самому Рогару будет уже все равно.

Да, так обязательно случится в день, когда он разлюбит Эру.

А пока что он продолжит биться в своей агонии от любви к ней. Глотать терпкую пыль маленького острова, расположенного вдали от большой земли, от которой трудно дышать и дерет горло, и притворяться, что для него это сладчайший дурман цветущих садов. Смотреть на низкорослых, одинаковоликих людишек, словно они вовсе не ресурс, который нужен ему для использования. Не жертва, которую он раз за разом бросает к ногам Эры, как самый верный ее идолопоклонник.

На этот раз агнец для заклания попался ему совсем худой. На возвышенности, куда привела тропинка от причала, как на алтаре, нестройными рядами ютились хижины, сложенные из бурого камня и обмазанные чем-то вроде глины, только болотно-зеленого цвета. Одно строение особо выделялось размерами и аккуратностью возведения – жилище старейшины, само собой. Перед ним из плоских камней была выложена площадь: раскаленная на полуденной жаре сковорода для всех, кроме привычных островитян. Чумазые босоногие полуголые детишки вполне вольготно чувствовали себя на ней.

Со всех сторон на это плато дули ветры, как один горячие, не приносящие прохлады. Там, где кончалась видимая глазу твердь, ослепительно сверкала соленая вода. Чуть поодаль, у края обрыва, чахлые кривые деревца – единственные на всем острове из подобной растительности – столпились у едва бьющего из-под земли ручейка. Рогар и разглядел-то его лишь потому, что в том месте выжженный песок Нершижа был чуть темнее.

– Это личный сад правителя острова, – перехватив взгляд дея, с извиняющейся улыбкой пояснила мягкая женщина с золотыми волосами, наверняка измученная своим мужем так же, как Ириллин – своим божеством.

«Здесь невозможно жить, как и на Подэре, – подумал Рогар и тут же мысленно поправил себя: – И все же здесь в тысячу раз лучше жить, чем там».

– Шион.

Верный кнест через секунду оказался рядом с господином.

– Что желает мой дей?

– Шатер поставишь там, – Рогар кивнул в сторону «личного сада».

– Но для дея приготовлена постель в покоях старейшины… – начала золотоволосая женщина и осеклась под его взглядом, а затем тихо прошептала: – Не желаете ли осмотреть сад поближе, перед тем, как разместиться там?