Первой возникала голова собаки. Она раскрывала пасть, дёргалась и лаяла папиным голосом. Потом задирала морду в небо и выла жалобно, словно ей было страшно тёмной ночью в лесу. Лес изображали пальцы мамы, подключившейся к игре. Да и вой был очень похож на её голос: Егорушка уже знал, что это теперь воет волк. Было страшно и в то же время весело. Малыш ойкал и смеялся.

Затем на стенку выскакивал заяц, он шевелил длинными ушами, прыгал и хватал морковку, похожую на карандаш, который папа давал сыну порисовать. День ото дня карандаш становился всё короче и короче, но в морковки ещё годился.

Когда заяц убегал, на стенку вылетали две птицы. Они махали крыльями и кружились одна возле другой. Егорушка уже знал, что это чайки.

Из лесу выходил козёл, тряс бородой, нагибал рогатую голову и бодал тени на стене. При этом забавно мемекал, словно просил Егорушку не бояться.

И напоследок возникала голова старика, который держал во рту тот же самый карандаш, но теперь изображавший папиросу. Казалось, сейчас пойдёт дым кольцами, похожими на те, какие пускал отец, когда курил махорку.

Глаза Егорушки смежались, и он погружался в крепкий сон.

Мать подходила к кроватке поправить одеяльце. На губах сына играла и потихоньку таяла довольная улыбка…

Гораздо позже Егорка станет обладателем фильмоскопа, с помощью которого можно будет смотреть цветные плёнки со сказками. Но в память глубже всего врезалось именно чёрно-белое «кино», которое показывали родители.

Как только Егорушка научился передвигаться на четвереньках, он начал усердно покорять пространство. Первые опыты были просты. Новые интересные предметы исследовались на вкус и цвет, на ощупь и запах. Он узнавал, съедобна ли эта вещь, кислая она или сладкая, холодная или горячая, колючая или мягкая. Плакал, когда обжигался. Удовлетворённо бормотал, если приглянувшийся предмет мог служить игрушкой.

Гораздо больше возможностей малец получил, овладев пешим ходом. Открытия посыпались как из рога изобилия.

Отцовским стетоскопом можно было стучать по кастрюле. Получалось громко и весело. С той же целью использовались мамины туфли на каблучках. Тоже музыка.

День ото дня ассортимент находок расширялся. Опасные для самостоятельного изучения предметы родители размещали в доме повыше. Но Егорушка научился влезать на табуретку, чем резко повысил уровень досягаемости.

Лекарства и медицинские инструменты отец спрятал под замок в верхний ящик письменного стола. Сложнее было с посудой, но, разбив пару тарелок и кружек, Егорушка уяснил, что к чему, и перестал громить кухню. И родители тоже научились не сводить с сына глаз, когда его маршрут лежал в неизведанное пространство.

Ещё больше открытий поджидало нашего героя во дворе дома. Оказалось, что большая белая птица гусь умеет противно шипеть и щипаться. Разноцветный, с красной шапкой набекрень, петух громко кричал, смешно вытягивая шею. Однажды он клюнул Егорушку в руку, когда малыш захотел его погладить. Бородатый чёрный козёл недобро мекнул, нагнул рогатую голову и боднул Егорушку пониже спины.

Выводы исследователь сделал сам, не дожидаясь маминых наставлений. Лучше всего играть с ленивым серым котом, гревшимся на солнышке. Но и с ним следовало знать меру, поскольку кот имел острые когти и царапался, если Егорушка брал его в охапку и тискал что есть сил.

Царапинами, синяками, ушибами, укусами и прочими ранами был отмечен путь человека, расширявшего кругозор. Впрочем, до моральных травм, обид и незаслуженных наказаний он ещё не добрался. Страдало тело, зато радовалась душа.