Нет, быть писательницей – это не моя судьба.

Стать артисткой? Петь и плясать, как цыганка Эсмеральда, которую я видела в театре. Сколько раз пела и плясала перед Лялькой…

Нет, артистка не моя судьба.

Я мучилась и не могла уснуть. Как самой создавать свою судьбу? Какой счастливый Андрейка! Он знает, как создавать судьбу, но не успел рассказать мне.

На другой день произошло необычайное событие. Утром узнала от нашей хозяйки, что сегодня за кладбищем будут вскрывать «самоубивца».

– А что такое «самоубивец»? Кто он такой?

– Бог его знает. Беспачпортный. В лесу нашли мёртвое тело. Может, кто его порешил, может, сам на себя руки наложил. А фельдшер сказывал: жаба у него в груди. Тогда-то его закопали, а теперь начальство приехало вскрытие делать.

– Как же делать вскрытие?

– Выкопают покойника из могилы. Доктор ему нутро разрежет и увидит, отчего помер. Смотри, не ходи туда, боже тебя сохрани. Там такие страсти, рассказать невозможно.

Сейчас же решила посмотреть на «страсти». Вот я узнаю, что в нутре у человека и где его душа. Мама, конечно, на вскрытие не пустит. Значит, надо убежать потихоньку.

Всё утро старалась быть хорошей – тщательно помыла шею и уши и старательно почистила зубы.

– Что это на тебя напало? – удивилась мама.

Нянька попросила набрать шишек для самовара, и я сделала это не споря.

– Ну и девочка у нас! Не девочка, а настоящее золото, – похвалила меня нянька.

Теперь надо было не пропустить самого главного.

Я стояла около калитки и следила за дорогой. Двое мальчишек из нашего двора – Колька и Митька, оглядываясь, быстро пролезли через плетень и побежали в сторону кладбища.

«Вот оно! Начинается!» – решила я и бросилась вслед за ними.

Под высоким развесистым деревом, на краю кладбища, у раскрытой могилы стоял длинный стол. На нем, покрытое рогожей, лежало что-то длинное. В стороне на земле сидели два мужика с лопатами. Они курили и разговаривали.

Осторожно прокралась к дереву. На самой вершине сидели два мальчика и с любопытством смотрели вниз.

– Куда ты? – шепотом сердито сказал мне Колька. – Сейчас отсюда выгоню.

– А ну, посмей! – рассердилась я и молча полезла на дерево.

Теперь мы сидели втроем и с замиранием сердца ждали, что будет дальше. Вот из-за могил показался толстый военный и с ним солдат.

– Урядник и писарь, – шепотом сказал Митька. – Теперь дохтура будут дожидаться.

Доктор приехал на пролетке, скинул пиджак и надел халат. Затем из чемоданчика достал ножик и подошел к столу.

Писарь сдернул рогожу, и я увидела такое страшное распухшее тело, что чуть не свалилась с ветки.

Доктор со всех сторон осмотрел покойника, обернулся к уряднику:

– Признаков насилия не видно, – сказал он ему. – Тут что-то другое. Может, и грудная жаба.

Жаба? Как же она могла попасть туда? Должно быть, влезла через рот, когда он спал, вцепилась длинными лапами в самое сердце и стала его терзать.

Доктор ножом провел по груди трупа и вынул из него сердце.

Боже мой! Какое оно маленькое! А ведь дядя Серго говорил про дядю Котэ, что он человек с большим сердцем. Почему же тут маленькое?

Не заметила, как душа вышла из покойника? Смотрела только на сердце, стараясь разглядеть жабу.

Ведь сколько их в пруду за церковью. Большие, коричневые, с выпуклыми глазами, они обычно сидели на кочках, и у них внутри что-то билось. А здесь не было никакой жабы.

– Ну, конечно! Грудная жаба, – сказал доктор и положил сердце на стол. – Вот если бы ему вовремя доктор оказал помощь – остался бы жить. А так – пропал!

И Дашке, должно быть, мог помочь доктор, и этому «беспачпортному». Жили бы до сих пор.

Вдруг твердо решила – стану доктором! Вот я и сделаю свою судьбу – буду лечить, помогать спасаться от смерти.