Оказывается, что Дэн живёт в конце Ленинского проспекта, почти на берегу залива. Это приводит меня буквально в щенячий восторг. Мне (и нескольким банкам Ред Девила внутри меня) немедленно приходит в голову гениальная идея посидеть на берегу. Мне объясняют, что залив всё же достаточно далеко, и топать до него минут сорок, не меньше. Я разочарованно умолкаю.

Дэн снимает двушку на двенадцатом этаже, и из его окон виден всё тот же залив. Я немедленно прилипаю к окну и, несмотря на то что уже ночь и почти ничего не видно, не отлепляюсь от стекла в течение минут пятнадцати.

– Как здорово жить в квартире с видом на водоём! – восклицаю я. – Да я бы всё на свете за такое отдала.

Дэн кривится.

– Зимой здесь ужасно холодно. Ветер с залива, знаешь ли.

Пожимаю плечами – ну и что? За такой вид можно и потерпеть. Да и вообще, зима, ветер и холод – очень отвлечённые понятия для меня в данный момент. Существуют ли они в реальности?

Тем временем включается музыка, на столе расставляются стаканы, вино и коктейли, и Ленка с Дэном уже о чем-то мило щебечут. Рома сидит на ковре, облокотившись спиной о стену, и пьёт Ред Девил, явно о чем-то глубоко задумавшись. Я беру себе баночку и подсаживаюсь к нему. Сообщаю:

– Буду сидеть у твоих ног.

Он улыбается и притягивает меня к себе. Я кладу голову ему на колени. Мир замирает. Рома болтает о чем-то с Ленкой и Дэном, они смеются, и я тоже смеюсь – потому что мне удивительно уютно и хорошо именно сейчас. Хорошо, когда я чувствую Рому рядом, когда он перебирает мои волосы, когда временами наклоняется и чмокает меня в нос. Я потягиваю Ред Девил через трубочку, иногда затягиваюсь Роминой сигаретой и, кажется, могла бы просидеть так вечно.

Ночь тянется своим чередом. Разговоры, шутки, смех, в какой-то момент доходит до танцев – впрочем, танцуем больше мы с Ленкой. Потом снова разговоры, алкоголь, сигаретный дым и неумолкающая музыка. Очень скоро становится очевидным, что Ленка с Дэном увлечены друг другом и им уже не до нас. Рома подмигивает мне и тянет в другую комнату.

Слава Богам, здесь тоже есть кровать. То есть, не кровать, а узенький диванчик, но мне и этого достаточно – я заваливаюсь туда и с наслаждением потягиваюсь.

– Удивительно дурацкий был день, – бормочу я. – Спасибо тебе, что спас мой вечер.

Рома устраивается рядом и улыбается.

– Мы же должны были отметить ваш первый день в институте.

Мне дико хочется спросить, почему он не позвонил вчера, не пожелал удачи, как перед каждым из экзаменов, и почему так холодно разговаривал со мной, когда мы встретились перед метро. Но я вовремя прикусываю язык. Зачем портить эту ночь? И потом, разве он мне обязан?

Рома истолковывает моё молчание по-своему.

– Всё будет хорошо, вы привыкнете. Вначале всегда тяжело, но потом всё изменится.

У меня вырывается судорожный вздох.

– В том-то и дело, Ром! Я не хочу, чтобы что-то менялось! Хочу, чтобы всё оставалось таким, как летом, таким, как сейчас.

Рома тоже вздыхает.

– Но всё меняется. Ничего с этим не поделаешь.

– Тамара приехала, да? – слова вырываются прежде, чем я успеваю их остановить. Рома кивает и настороженно смотрит на меня. Чудовищным усилием воли я выдавливаю из себя улыбку.

– Ты скучал?

– Не знаю, – пожимает он плечами. – Может быть… наверное.

– Слушай, ты вообще её любишь? – похоже, я здорово напилась, потому что немедленно озвучиваю всё, что приходит в голову. Вот какая мне разница, любит он её или нет, чего я лезу не в своё дело?

Однако Рома отвечает.

– Не знаю, – повторяет он. – Ну, я сильно к ней привязан. Она – часть моей жизни.

«А ты – часть моей!» – хочется мне крикнуть. – «Не исчезай, пожалуйста, не исчезай!»