В конце концов, я решаю просто смотреть в окно. Природа всегда действовала на меня успокаивающе, но сейчас при виде мелькающих за окном полей и лесов со мной начинает твориться нечто странное. Меня посещает внезапное дикое желание немедленно выйти из автобуса и углубиться в лес. Бродить там, среди сосен и елей, вдыхать запах травы. Остаться там навсегда, просто потеряться и никогда не возвращаться назад. Не возвращаться туда, где придётся столкнуться с маминым гневом и понимающим взглядом Влада, где придётся ходить в не нужный мне теперь институт, всё переосмысливать и восстанавливать жизнь по кусочкам. Становится ужасно тоскливо, и внезапно я понимаю, как кошмарно устала. У меня нет сил начинать всё заново, нет сил придумывать новую мечту и снова стремиться к её исполнению. Я просто выдохлась.

Конечно же, никуда я не выхожу. Я доезжаю до нужной мне остановки и, – вот удивительно, – словно попадаю в другой мир. Я и забыла, как давно не была на природе. Я люблю свой город и обожаю свой прекрасный зелёный район, но всё равно кажется, что в городе даже деревья и трава какие-то другие. Словно живы лишь наполовину.

Сейчас же я иду по тропинке через небольшую рощицу и всем своим существом ощущаю успокоительное действие по-настоящему живой природы. Воздух пахнет свежестью и скошенной травой, постепенно шум от шоссе затихает, и теперь я слышу только жужжание пчёл и стрекотание кузнечиков. Мне приходит в голову, что давненько уже я не находилась в такой почти полной тишине. Сворачиваю к небольшому пруду, чтобы выкурить сигарету, глядя на водную гладь, и постепенно холодная рука, сжимающая моё сердце, начинает ослаблять хватку. Внезапно я понимаю, что страшно устала и дико голодна, и пора идти к бабушке, а обо всём случившемся можно будет подумать и позже. А лучше вообще завтра.

Я провожу у бабушки несколько тихих спокойных дней. Как я и предполагала, она ни за что меня не ругает и вообще ни о чём особенно не расспрашивает. Она угощает меня пирожками и развлекает местными новостями. Никого из сверстников поблизости не наблюдается, так что бабушка – моя единственная компания. Впрочем, какое-то время я этому даже рада.

Я стараюсь не думать ни о чём неприятном, читаю книжки, пялюсь в телевизор и много катаюсь на велосипеде по окрестностям. Мне снятся странные сны, похожие на воспоминания. Сны, в которых я с Владом, он обнимает меня и целует так, что всё моё тело опаляет жаром. И прямо там же, во сне, я понимаю, что такого не может быть, что мы с Владом никогда в жизни не целовались. Внезапно я осознаю, что это вовсе не Влад, а Рома целует меня… и просыпаюсь.

Мысли сами по себе проникают в мою голову. В конце концов, мне начинает казаться, что здесь, далеко от того места, где всё произошло, я смогу с этим разобраться. Я думаю о словах Ромы, о том, что далеко не всегда мы можем получить то, чего хотим, и мне приходится признать, что он прав. Мне не за что винить Влада. Он не обязан был влюбляться в меня и уж точно не виноват в том, что счастлив с другой. Что ж, так бывает. Пусть и больно, но придётся смириться. Стоит даже порадоваться за него, за то, что у него всё хорошо, но, честно говоря, на это моих сил пока не хватает.

Зато у меня почти получается быть ему благодарной. Нельзя не признать: вряд ли мне удалось бы добиться того, чего я добилась, не будь у меня такого стимула. Пусть даже стимул был выдуманным – результат вполне реален. И пусть даже пока меня с души воротит от одной мысли об институте, Рома и тут прав: не стоит обесценивать свои достижения. Кто знает, возможно, мне там очень понравится. В любом случае, это что-то новое, что-то совсем другое, что, скорее всего, мигом отвлечёт меня от мрачных мыслей.