– Почему останется?
– Места во времени не найдёт, из коего пришла. Не волос лишил ты Ведею – обратного пути. А знал бы, что со своей судьбой сотворил…
– С братом моим сговорился? И судьбу мне худую предрекаете?
– Брат у тебя провидец, но ничем тебе не поможет. Не хочешь слушать его, а надо бы! Встань на путь искупления…
– Да я убью тебя! – взревел князь.
Волхв же и бровью не повел.
– Смерти рабы боятся, а нам-то что её опасаться? У нас боги есть. Им ведомо, кому и что предрешено. Ни ты, ни бог твой новый не властны надо мной. Душа не тело, в цепи не закуёшь…
– А если я тебя отпущу? – князь испытывал его. – Во власти я, казнить или миловать?
– Ты во власти казнить, а милует человека Бог.
Князь вдруг на колени встал.
– Послушай, волхв!.. Прошу тебя, отведи меня туда, где сейчас Ведея! Куда Невзор увёл свой род! Ты можешь, я знаю!
– Могу, – не сразу признался тот. – Могу свести к Ведее, отправить, куда Невзор ушёл… Только возврата может тебе не быть…
– Я готов остаться там!
– Но как тебя вести в небытие, если по твоей новой вере его не существует, а есть только рай и ад? А потом… Как ты, принявший иную веру, там станешь жить? Ведь в небытие уходят люди вольные – ты же раб божий…
Князь молча слушал речь колдуна и играл ножом засапожным. Яростные, хмельные думы вопили: «Не слушай волхва! Лучше убей его, и придёт покой». Однако сердце противилось. Он чувствовал, как дрожь проникала в мышцы, по спине пробегали волны озноба, и казалось, что вся речь колдуна – истина, а он и впрямь лишь раб божий.
Он взглянул на ноги волхва, коростные, в запёкшейся крови, поскольку грызли их подвальные крысы. И вздрогнул, представив, как хищные твари набрасывались на человека.
Кровь жрецу нарочно пустил его палач, ковавший его, чтобы был запах в подвале и чтобы со всех нор сбежалось крысиное отродье.
Судислав даже как бы услышал возню и писк голодного серого сборища…
– Снимите цепи с волхва! – крикнул он холопам.
Улыбнулся волхв, разлепив почерневшие губы. Сняли с него тяжёлые цепи, тут же в палатах перерубив заклёпы. Князь прогнал всех, дверь притворил и сам поднёс ему ковш с мёдом:
– Я в твоей власти, волхв. Поступай, как захочешь.
Тот к ковшу приложился, отёр усы и бороду:
– Обманула меня Ведея, князь…
– Как – обманула? Разве такое возможно?
– Велел я Невзору на закат вести род, – не сразу признался волхв. – А он по совету дочери на утреннюю зарю его повёл.
– Так что же теперь? Не отыскать их?
– Отыскать-то можно… Да ведь придётся вокруг всей земли обойти. Путь искупления – долгий путь.
– Согласен, веди!
– Не пожалеешь?
Князь косу девичью руками поласкал:
– Не пожалею.
– Добро! Но прежде чем идти путем искупления, след тебе вернуть того, кто первым указал эту дорогу. Отыщи своего брата Святояра и приведи сюда.
– В сей же час холопов пошлю!
– Твои холопы увезли брата, а вот возвратить его ты должен сам.
Волхв вывел князя на улицу, срубил сучковатое деревце, обломал ветви и в руку вложил:
– Это посох тебе!
Глава 3
Ну, вот он, последний виток водоворота. И даже не виток – полвитка. И воронка, в которой нет воды. Яма! Глубокая чёрная яма! И летит он, как в преисподнюю, вместе с обласом. А вода, она рядом, вокруг него. Колодец с водяными стенами. И уже над Лешим вода! Чёрной волной, словно крышкой, закрывает небо. Пропал и облас. Темнота. И он один в этой чёрной яме.
Но вот голубой поток живой воды, сильный и напористый, он бьёт из-под земли и даже в черноте колодца мерцает и светится. И это голубое, как небо, свечение обволакивает безжизненного Лешего, вдыхает в него свою живительную силу. А потом с силой и каким-то стеклянным звоном, словно о камень, разбивается сосуд, выталкивает его на чистый белый песок, искрящийся при солнечном свете.