Всеобщее молчание надолго оставалось единственным ответом воеводе, пока на помощь не пришел епископ Дулли:

– Видите ли, воевода… – пустился в объяснения упитанный церковник. – Вы рассуждаете абсолютно верно. С позиции дня сегодняшнего. А подумайте о том, что мы с вами – я имею в виду наше поколение в целом – оставим после себя. Материальные ценности преходящи. Сегодня одни контролируют порт. Завтра – другие. Имущественный оборот никогда не прекращается. Зато ценности духовные остаются постоянными. Дело распространения идей Всеобщего Порядка не является сиюминутной задачей. Это длительный процесс, окончание коего ни я, ни вы не застанем. А Кантория застанет. И когда во всем мире воцарится Порядок, на переднем плане, то есть в самом выигрышном положении, окажется тот, кто проявил исключительную предусмотрительность и всячески содействовал Церкви. Наверно, мне не стоит так говорить, ведь епископ должен сохранять нейтралитет в политических вопросах, но внутренне, чисто по-человечески, я хотел бы, чтобы этим кем-то стала Кантория.

– Полностью присоединюсь к сказанному епископом Дулли, – прокомментировал Первый советник Кудор. – Как я и говорил: долгосрочная перспектива.

Граг задумался. Не хотел, а задумался. Поймите меня правильно, воевода был человеком отнюдь не глупым. Просто иногда он сознательно отказывался мысленно касаться некоторых вопросов. И все же доводы епископа звучали как-то чересчур… неопределенно.

– Последнее слово за Его Величеством, – наконец изрек Граг, попытавшись уйти от ответственности и заодно завуалированно намекнув князю на возможность передумать, поскольку насильно заставить государя поступить каким-либо образом другие советчики по закону не имели права.

– Тогда решено, – заключил князь Павел. – Отныне повелеваю вам, воевода, организовать штаб для разработки плана по вторжению в Красный Город.

– Как прикажете, Ваше Величество, – покорно ответил Граг, испытывавший смешанный чувства. Он целиком и полностью полагался на мнение княжеской четы по поводу политики и более выгодных союзов, но вместе с тем воеводе казалось, словно бы его только что, интеллигентно выражаясь, ввели в заблуждение. Причем как-то совсем просто. Даже примитивно.

Глава 2. Ветер в голове

На возвращение в Хрустальный Город Нолану, Эдвину и Алире потребовалось два дня. У самых ворот путников радостным ржанием встретил Роцефитанир.

– Привет, дорогой! – обняв коня за доверительно подставленную им шею, сказала Алира. – А где твой хозяин?

Роцефитанир развернулся и поскакал вдаль через узенькую улочку.

– Видимо, – проговорил Нолан, – пора нам уже привыкать к животным-проводникам. Сначала вислоух. Теперь конь. Хорошо еще не черепаха. А то наше путешествие затянулось бы надолго, а мне поскорее домой хочется попасть.

Следуя за Роцефитаниром сквозь лабиринт сверкающих стеклянных домов, троица очутилась перед ничем, на первый взгляд, не примечательным малюсеньким одноэтажным круглым зданьицем. Внутри строения также не обнаружилось ничего любопытного. Абсолютно голые стены, полное отсутствие мебели и окон – одним словом, ни единого намека на то, для чего могло служить данное помещение в прошлом.

– По-моему, в качестве исследователей мы достигли определенного успеха, – поделился соображениями журналист. – После длительных странствий по свету нам в конце концов удалось отыскать однозначно самое бесполезное здание в мире…

В опровержение сказанному Ноланом стены вдруг пришли в движение и стали вращаться по часовой стрелке. Процедура продолжалась до тех пор, пока дверной проем парадного входа не переместился на противоположную сторону, совпав с ранее спрятанным от взора вошедших с улицы людей отверстием и открыв таким образом тайный коридор, ведущий в соседнюю постройку.