На сегодняшний день в Минске живут некоторые участники той героической эпопеи. Живут скромно и тихо, как большинство пенсионеров. По-философски относятся к сложностям быта, стойко переносят болезни, которые дают знать о себе уже не первый год. На судьбу не жалуются, ни о каких привилегиях не думают. И только где-то в глубине души, как и у всякого нормального человека, осталось чувство горечи и обиды.

На то есть причины. Все попытки хоть как-нибудь помочь П. В. Дыло и его единомышленникам терпели неудачу за неудачей. Сначала этим делом занимался журналист Владимир Гойтан, потом к нему подключился один из спасенных детей, курганец Матвей Ротман. Наконец, в поход за спра ведливостью отправился ветеран войны, полковник в отставке Николай Семенюк. Куда только не приходилось обращаться этим людям: в Верховный Совет БССР и СССР, в горком партии и горисполком, к районным властям – везде глухо. В отделе наград Верховного Совета республики ходокам заявили, что, дескать, нет такой награды, которая предусматривала бы те обстоятельства, в которых оказались работники яслей-изолятора. В Мингорисполкоме откровенно намекнули, что «поезд Дыло ушел и теперь уже решить вопрос не представляется возможным»[55].

Это и намек, и упрек. Если бы был Пётр Васильевич человеком более ловким и хватким, он бы еще в сороковых годах порадел о себе и своих коллегах. Но Дыло проповедовал другие принципы и главным считал дело, а не решение личных задач. Тех же взглядов придерживается и его дочь. На вопрос о награде Татьяна Петровна ответила лаконично:

– Главная награда для нас – живые дети. Все оставшееся – мелочи.

Нет, что б ни говорили, а характер передается по наследству.

Как же сложилась судьба спасенных детей? Многих из них, кто остался без родителей, воспитало государство. Некоторых после войны нашли родные. Например, Виктор Яковлевич Пусиков и Валентин Игнатьевич Кривец работали шоферами в Минске. Свою дочь Ларису из Кургана привезла в Минск Стефанида Бенедиктовна Левкович. М. Д. Троицкая встретилась со своими детьми в Кургане еще в 1941 г.

Некоторые бывшие воспитанники нашли свою вторую родину в Кургане, других городах России. Нередко в Дом грудного ребенка приходили местные жители и забирали в свои семьи детей. Просили отдать хотя бы на время, уверяя, что вернут малыша, как только отыщутся родители, что в семье будет ему лучше. И это несмотря на суровые условия военного времени. Какое же благородное сердце у русской женщины!

Взяла на воспитание мальчика и Ирина Петровна Верховская.

Верховская Ирина Петровна:

– На самом деле я воспитала приемного сына, Юрием зовут, – рассказала И. П. Верховская, – семерых сама родила, этот восьмым был. Помню, зашла в Дом ребенка маленьких отведать, взяла на руки Юрку, а он припал к груди. Так и пошла домой. Можно ли отрывать его от материнского молока? Вырастила мужчину. В люди вывела. Сейчас на бетонном заводе работает. Недавно сам отцом стал.

Майя Андреева была отдана на патронат семье Михаила Ивановича Усольцева. После войны они выехали из Кургана, и девочка с ними. Мы не стали искать Майю, достаточно было узнать, что с помощью добрых людей она вышла на самостоятельный жизненный путь.

Бывшая учительница школы № 11 г. Кургана Анна Дмитриевна Серовикова взяла на воспитание Мишу Свенторжицкого.

Серовикова Анна Дмитриевна:

– Сколько лет прошло. Вот здесь стояла его кроватка, – рассказывала Анна Дмитриевна. – Быстрый был малый. Около года прожил в нашем доме.

Сейчас Михаил Свенторжицкий живет в г. Барановичи.

Через сорок лет после войны встретился Борис През со своей матерью. Все это время мать неутомимо искала сына. Теперь бывший воспитанник живет и работает в Хабаровском крае. Несколько раз приезжал в Минск Матвей Ротман, рабочий из Кургана. Его усыновила сотрудница Курганского Дома ребенка Анна Наумова