– Тогда запишите и адрес моей подруги Ольги Кирик, – вмешалась в их разговор Таня. – Помните, мы с ней учились с четвертого класса. Вы еще дружили с ее родителями. А после переезда ее семьи в Нижний Новгород мы с ней начали переписываться. Вот адрес.

Думали ли тогда взрослые, что ребенок, каким-то невообразимым чутьем, принял единственно правиль ное на тот момент решение? Как пригодился им вскоре тот адрес…

Часов около одиннадцати утра первые бомбы посыпались на мирный город. Вздыбилась земля, вспыхнули пожары.

Пётр Васильевич Дыло

Пётр Васильевич Дыло с женой

Вблизи двухэтажного здания сада-изолятора был подвал. Едва успели перевести туда детей, как все вокруг загрохотало, загремело. Застонала земля, задрожали бетонные стены – это во дворе дома разорвалась бомба.

Когда поутихло, вышли на улицу. Ужасающая картина открылась перед глазами. Здание засыпано песком и землей, битым кирпичом. Ни единого целого стекла. Столетний тополь, росший во дворе, рухнул, а рядом – огромная воронка от бомбы. Черные клубы дыма поднимались ввысь. Все вокруг было охвачено огнем.

Что теперь будет с малышами? Куда девать их? Эти мысли не давали покоя главному врачу и директору. Он попробовал было связаться с городским отделом здравоохранения. Но телефон молчал. И здесь больше нельзя оставаться. Здание и так чуть держится. К тому же снова могли налететь фашисты… Единственный выход – скорей вывезти детей за город, выхватить их из этого ада. Только на чем? А здесь еще прибежали врач и нянечки из соседнего Дома грудного ребенка, прихватив с собой детишек. Их так же не бросишь здесь.

Пётр Васильевич вышел на улицу. Мимо изредка проносились грузовики. Остановил один. Однако шофер категорически отказался помочь, ссылаясь на какое-то ответственное задание. То же было и со вторым, треть им… И тогда директор решил действовать иначе.

– Вот что, женщины, – обратился Дыло к медперсоналу и нянечкам. – Пока я буду разговаривать, вы усаживайте детей в кузов. А там увидим.

Показался большой грузовик. Пётр Васильевич, не слушая грозных сигналов, бросился едва ли не под колеса. Шофер вынужден был остановиться. Врач вскочил на подножку и начал что-то объяснять водителю. Пока тот уже в который раз доказывал, что едет выполнять какое-то важное поручение, женщины успели посадить почти половину детей. Увидев это, шофер махнул рукой, дескать, что с вами сделаешь, садитесь все, только скорей!

Через несколько минут в кузове было так тесно, что вещи пришлось оставить. В машину посадили малышей Раю Адамович, Милу Снегирёву, Валю Махонь, Вову Карпенко, Колю Иванова и других. Потом «погрузили» маленьких пациентов Ларису Левкович, Женю Дерибо, Женю Саруль, Мишу Шульмана, Майю Андрееву, Алика Пинхасика, Сару Розенфельд, Зою Володину, Полю Шустерович, Лёню Синкевича, Мишу Свентаржицкого, Бори са Пресс, Геню Фишкину, Мотю Ротмана, Катю Микитенко, Витю Пусикова, Нелю Летунину, Фиру Русак, Алика Майкина, Жанну Жилинскую, Мишу Клюйко, Валю Кривец, Тамару Литвинову, Ваню Кабермана, Женю Синякова, Нели Лопухину и других детей[47]. Перед этим престарелая родственница известной артистки Марины Дмитриевны Троицкой привела двоих ее детей: Юру Дедовича и Ксению Троицкую. Сама артистка в это время была где-то на гастролях. Старушка попросила прихватить детей. Ведь сама она уже не может смотреть за ними, да и дом разбомбили. Взяли и этих. Всех набралось столько, что и присесть негде было. Самых маленьких держали на руках. Так и двинулись в дорогу.

Минск пылал. Зловещие тучи дыма застилали небо. Иногда все происходящее напоминало какой-то жуткий сон, с одной только разницей, что сон этот не заканчивался.