– Кто-то поддался искушению?

– К несчастью. Главный зачинщик уговаривал пойти с ним не меньше сотни солдат, и к сегодняшнему дню его группа насчитывает чуть больше трех десятков человек. Один из отказавшихся рассказал мне о готовящемся дезертирстве. Они не изменники, просто заблудшие души – меня эти люди уже слушать не станут, но, может, ты сможешь переубедить их?

– Ты знаешь, где они сейчас?

– Должно быть, снаряжаются в путь. Отбытие планируется сегодня ночью.

– Идем.

Вырезанное из камня строение возвышалось над утесом Надежды, давно став его неотъемлемой частью. Могучие волны и вечная сырость сделали величественную крепость неаккуратной и совершенно неотличимой от скалы: за века вода обтесала булыжник, и он покрылся мхом. Самую высокую точку, прямо перед обрывом, украшала высокая башня, которая одновременно служила маяком для кораблей и жилищем для Прометея – в ней располагалась и галерея.

Они спустились по громоздкой винтовой лестнице и оказались в огибающем крепость коридоре. Помещения в защитном сооружении всегда отличались своей мрачностью: темные тона, приглушенный свет и полное отсутствие драгоценных камней и металлов способствовали этому. Прометей на протяжении всей своей жизни, – а это без малого целая вечность, – выделялся среди прочих Олимпийцев во всем. Пока те стремились к безграничной власти, возводили не соразмерные со своими потребностями жилища и ставили монументы в честь собственного эго, Титан старался на благо всего Гаиа. Он не позволял кузнецам выплавлять подсвечники и стаканы из чистого золота, не разрешал мебельщикам украшать свой товар бронзой и серебром и запрещал портным использовать жемчужины, минералы и неоправданно дорогие материалы для шитья одежды. Прометей заложил в основу своего государства мысль о скромности, как об основе дисциплины.

Солнце еще не успело зайти за горизонт, когда Афемеон погрузился в непроглядную тьму из-за обрушившейся на крепость грозы: улицы заливало водой, пока люди прятались от разгневанной стихии под крышами. Ремесленные постройки у маяка пустовали после насыщенного работой дня, навеивая тоску, а чуть поодаль в окнах жилищ, сквозь столб дождя, можно было разглядеть теплящиеся очаги. Почти все население столицы состояло из трудящихся на благо армии людей и их семей, рыбаков и рудокопов. Привычных землекопов, пастухов, лесорубов и охотников в крепости не водилось совсем – продовольствие и материалы для возведения сооружений завозились из близлежащих деревень. В Афемеоне даже запрещалось иметь свое дело – жаловали лишь странствующих по стране торговцев, которым предоставлялось временное жилье, и для чьей работы была выделена специальная площадь.

Складские помещения вместе с казармами занимали значительную часть территории вдоль стен. Богатый арсенал разделялся на отдельные постройки по роду войск, для которых он предназначался. Стража, пехота, флот, Смотрящие и прочие – все они снаряжались отдельно друг от друга. Амин и его покровитель прекрасно знали, куда нужно идти.

Дозорных на охране входа в оружейную ожидаемо не оказалось. Прометей толкнул дверь, что в любое другое время была закрыта на замок – она со скрипом отворилась и привлекла к вошедшим фигурам все внимание.

– Отец? – растерялся один из мужчин, забегав глазами точно нашкодивший ребенок.

Тысячелетний старик степенно прошагал по просторному складу. Застанные врасплох воины опустили головы от стыда и неспособности найти подходящие сейчас слова – они дезертировали не потому что не хотели сражаться за своего Бога, а как раз наоборот.

Вперед ступил Одиссеус Аркас – подчиненный Аминтаса и по совместительству подстрекатель собратьев. В прошлом крестьянский мальчик, ниже своего наварха на восемь дюймов, худощавый молодой человек. Он не выделялся ни по физическим параметрам, ни по технике боя, однако стал одним из лучших в команде Амина. Храбрый, но робкий в отношении всего, что не касалось монстров и его службы, хитрый, но ситуативно несмышленый, трезво смотрящий на мир, но забывающийся в мечтах. Одес был человеком противоречий.