На следующий день Риган с самого утра потребовал отвести его в опочивальню к царю.

– Я должен видеть его, пока он не встал с ложа, – особенно подчеркнул он. – Состояние раны подскажет мне ответ на его вопрос.

После короткого совещания стражники согласились выполнить приказ, и через некоторое время Риган уже стоял напротив ложа, укрытого пологом, и смотрел на царя, возлежавшего на нём. Две наложницы лежали по обе стороны от него, но счастливым Кайден не выглядел.

– Я думал, что помогли твои травы, – капризно заявил он, – но кажется, мне помогли не они, а этот скифский дар. Я уже не уверен, что ты так уж нужен мне, авгур из чужих земель.

Риган улыбнулся.

– Есть ещё одно лекарство, – сказал он, внимательно обшаривая взглядом спальню в поисках таблички. – Но лучше, если наложницы выйдут, прежде чем я о нём скажу.

– Говори при них!

– Хорошо, – Риган, нашаривший взглядом табличку, улыбнулся ещё шире и чуть приспустил веки, чтобы наградить Кайдена насмешливым взглядом, – завтра пригласи в свою спальню не только наложниц, но и наложников.

– Что? – глаза царя расширились, и по скулам забегали желваки.

– В мужском организме содержится целительная жидкость, которая тебе поможет.

Кайден смотрел на друида с сомнением.

– А рана? – уточнил он.

– Вряд ли на твой недуг могла повлиять рана на плече.

Кайден приподнялся на локте и посмотрел на Ригана уже со злостью:

– Тогда зачем ты сказал мне мазать её?!

– Я сказал, это принесёт благоденствие твоей стране, великий царь! Твоя рука поднимет меч и направит его в бой!

– А… – Кайден медленно опустился обратно на подушки, – хорошо. Тогда завтра я прикажу привести эту… – он поморщился, – как ты её назвал? Сенамотис?

Во взгляде Ригана полыхнула злость.

– Сенамотис всё ещё одержима, – мрачно сказал он. – К тому же я пришёл говорить о другом, – и прежде чем царь успел возразить, воздел перед собой руку, – я знаю, кто пойдёт на тебя войной!

Кайден снова сел.

– Говори, – приказал он уже совсем другим голосом.

– Я смотрел на звёзды и увидел, как они складываются в новый знак, невиданный до сих пор.

– И каков же он?

– Я не был уверен – и потому не хотел тебе говорить. Но когда вчера прогремел гром, и молнии показали мне то же лицо, я обрёл уверенность, которой до сих пор не имел.

– Так кто?!

Риган поманил короля пальцем, и когда тот чуть-чуть наклонился, сам наклонился ему навстречу и прошептал:

– Львы и Химеры.

– Что?! – Кайден отшатнулся от него.

– Больше мне неведомо, – Риган развёл руками. – Только этот знак повсюду меня преследует. Но я думаю… – продолжил он, отворачиваясь к окну, – что львы не обитают ни в северных, ни в западных краях. Более того, я уверен, что если даже гром подал мне знак, значит, они уже здесь и уже готовятся напасть, – Риган снова посмотрел на царя, – прикажи обыскать город, мой царь. Прикажи принести во дворец всё, что связано со львом. И ты узнаешь, кто твой враг.

– Хорошо, – неуверенность исчезла из взгляда царя. – Если ты прав, то будешь награждён.

Не прошло и двух недель, как во дворец стали свозить статуи львов и зеркальца с изображением химер на обратной стороне. Все предметы, которые привозили царю, принадлежали купцам из юго-восточных земель. К концу месяца Кайден приказал изгнать их из города – всех до одного.

«Дело идёт к войне, – шептались тут и там, – этруски нам отомстят».

Ригану было всё равно. Он не собирался дожидаться весны – только возможности проникнуть в опочивальню и забрать табличку.

Зима уже приближалась к середине, а он всё ещё не знал, как к ней подобраться. Сенамотис по-прежнему приходила к нему каждый вечер, но чем холоднее становилось за окнами, тем она становилась грустней.