– С чего бы? – посмотрела на неё Марьяна. – Почему бы тебе самой так не поступить?

– Ты знаешь, кто мои родственники, – прошептала Анж. – Меня же живьем закопают за такое.

– Ну да, он же не император и даже не великий князь, – графиня Уварова была в курсе всех слухов и сплетен и знала, что, по слухам, Анжелика вполне вероятно сможет заменить в постели государя другую свою соотечественницу, Марию Нарышкину.

Княжна посмотрела на неё как-то нехорошо.

– Ma chère cousine, поменьше слушай, что болтают вокруг всякие придурки, и почаще слушай меня, – улыбнулась она надменно. – Я знаю больше, и мои сведения всегда точны.

– Как посмотрю, ты умна не по годам. Сколько тебе, девятнадцать? – проговорила Марианна. – Что же с тобой будет, когда достигнешь моего возраста?

– Есть все основания полагать, что к этому возрасту я буду уже в могиле, в монастыре или замужем за дураком, – не моргнув глазом, произнесла Анжелика. – Ну так что? Ты соглашаешься дать свидание Бенкендорфу?

– Пожалуйста, – равнодушно произнесла графиня Уварова.

– Великолепно, – Анжелика в порыве чувств поцеловала её в щеку. – Можешь дать ему одно свидание, ничего не делать, если не хочешь, так, задурить ему голову, а на второе рандеву вместо тебя приду я. И у нас с ним будет свой разговор.

– Договорились.

Они пожали друг другу руки, и Анжелика сошла вниз, к своему экипажу. Она нынче поселилась во дворце, возобновив свою фрейлинскую службу, так что ей можно было не волноваться за то, что дома её встретят неласково из-за долгой отлучки. Адам вряд ли сейчас будет допытываться, где она бывает, пока не живёт с ним. У него дел слишком много, чтобы ещё и следить за племянницей. Как только она села в карету, к ней подбежал разгневанный брат и прокричал:

– Ты обманула меня, Анелька! Она передала только что записку Бенкендорфу! Ты…

– Трогай, – спокойно приказала она кучеру, оставив брата ругаться и махать кулаками ей вослед.

…Несмотря на репутацию, многочисленные связи и умение влюблять в себя мужчин «на раз-два-три», Марианна в глубине души презирала противоположный пол и не получала особого удовольствия в постели, хотя могла свести любого кавалера с ума легко и просто, мастерски разыгрывая страсть. Поэтому ей было всё равно, окажется ли она завтра в постели с Альхеном Бенкендорфом или хоть с тем же Анжеем Войцеховским. Впрочем, последнего она бы предпочла – с ним хоть по-польски можно поговорить. Но если Анж действительно ополчилась против Ливена – похоже, по наказу «Фамилии» – то графиня будет действовать в её пользу.

Алекс, узнав, что назавтра ему было назначено свидание от самой Марианны, забыл о странном появлении княжны Войцеховской там, где меньше всего ожидал её встретить. И зря. Потому что связь присутствия Анж в салоне его новой любовницы со всеми последующими событиями в его жизни он разглядит слишком поздно для себя.

ГЛАВА 4

Санкт-Петербург, июнь 1806 года

Последний день мая граф Кристоф провел довольно нервно. Он присутствовал на совещании у государя, где держал слово. Чарторыйский тоже был там самолично, долго говорил о необходимости радикальных реформ во всех ведомствах и ещё пару раз обмолвился: «Нынешняя военная доктрина очень мало соответствует надобностям текущего момента», при этом выразительно взглянув на графа, которого просто-таки трясло от самого вида Адама и от звука его голоса. У Ливена руки чесались устроить мордобой, но его пыл усмиряло присутствие государя, вступившего со своим другом и бывшим соратником в спор как раз по поводу военной доктрины и расстановки сил в Европе: «любезный Адам» утверждал, что ныне, когда положение Пруссии под угрозой, нужно проявить благоразумие и не вмешиваться в конфликт, а держать нейтралитет; государь парировал тем, что он поклялся на могиле Фридриха Великого, пообещав вечную помощь этому королевству в затруднениях.