Матвей и Лейгур поблагодарили ярла. Сидевший к ним спиной норвежец (а может быть и швед или датчанин, поди их разбери) подал им поочерёдно руку и помог залезть в кузов.

– Takk – поблагодарил его Матвей.

Тот кивнул и в глубине чёрной бороды иностранца, Матвей был уверен, спряталась мимолётная ухмылка.

Пикап тронулся. Местные потеснились, уступая места гостям, и жидко их поприветствовали, пожелав доброго утра на норвежском. Весь следующий не столь продолжительный путь их тяжёлые взгляды не сходили с двух чужаков с далёкого юга.

Один из них, самый молодой, с пушком под губой, вдруг коснулся руки Матвея и заговорил на своём языке.

– Спрашивает, правда ли в месте, где мы живём, температура опускается ниже сорока градусов Цельсия.

Матвей ухмыльнулся.

– Думаю, ты и сам прекрасно можешь утолить его любопытство, – ответил Матвей.

И Лейгур утолил, заставив брови мальчишки приподняться от удивления, а сидевших рядом начать перешептываться между собой.

Не успела болтовня в кузове как следует разогреться, как они прибыли на место. Суматоха в порту смешалась с громкими криками и лаем собак. Даже туман здесь казался взволнованным, он все редел и уплывал дальше на восток, в сторону, куда они собирались отправиться.

Мужики кучковались вдоль причала, громко разговаривали и смеялись, будто и не было на часах пяти утра. Положили трап и человек десять змейкой, не оставляя разговоров, зашли на борт одного из десятка выстроенных в ряд кораблей. Сбросили швартовы первого судна и тот стал медленно отплывать к заливу, отдавая предупредительный гудок. Свора псов завыла, загавкала. Заинтересованные суматохой птицы по одиночке кружили в небе. Матвей задержал на них взгляд, выискивая свою, можно сказать, теперь уже можно сказать старую знакомую.

– Вот и приехали. – Эрик хлопнул дверью и положил брелок с ключами в карман. – Чего это вы надумали с нами?

– Да помочь хотим, отблагодарить за гостеприимство, – ответил Матвей и бросил взгляд на Лейгура, мысленно благодаря его за предложение выбраться из-под накрывшего его плотного одеяла тоски. Теперь он даже был рад отправиться в это небольшое приключение, наверняка способное ненадолго занять его мысли чем-то другим, кроме незавидной судьбы жителей родной станции.

Эрик вежливо отмахнулся на сказанное Матвеем.

– Да брось, Матвей, ты уже благодаришь, когда рассказываешь мне про жизнь на Антарктиде каждый вечер. Чувствую себя прям маленьким мальчиком, слушающий сказки на ночь, только не про выдуманные миры, а вполне реальные. – Он обратился к Лейгуру: – И вам, herr Эйгирсон, как-нибудь стоит рассказать мне побольше о шестом континенте.

– Боюсь, рассказчик из меня никудышный, – пробормотал исландец, провожая взглядом только что сидевших рядом норвежцев. Рядом с остальными он сделался заметно тихим и молчаливым.

К ярлу подошёл светловолосый мужчина, от которого пахло собачьей шерстью. Он и Эрик обменялись парой фраз, и позже тот ушёл к упряжке. Эрик оттянул рукав куртки и посмотрел на часы.

– Так, мы отплываем через пятнадцать минут. Точно уверены, что хотите этого? Плыть часов пять, это если повезёт не столкнуться с льдами. Потом грузить все добро пирамидных будет трудно, особенно в такой холод.

– Мы поможем, – ответил Матвей. Лейгур подхватил его слова, согласно кивнув.

– Тогда добро пожаловать на борт, поплывёте вместе со мной вон на той красавице. – Он взглядом указал на один из кораблей в середине, куда и направились подвозимые им товарищи.

– Ты тоже плывёшь? – поинтересовался Матвей.

– Разумеется. Все здоровые и способные к физическому труду мужчины Лонгйира плывут на выручку нашим соплеменникам. И я, даже будучи ярлом, не исключение.