– Вот и всё, – негромко произнёс Олег Евгеньевич, – Чтобы вернуться в исходное состояние, надо снова закрыть глаза и медленно сосчитать от семи до одного.

Через несколько секунд раздался дружный вздох облегчения.

– Есть ли вопросы?

– А если не получится? Ну, увидеть во сне то, что хочешь? – спросил Анатолий с выраженным сомнением на лице.

– С первого раза может не получиться. Обычно это бывает, если недостаточно точно сформулирована мыслеформа, то-есть, представление об объекте или событии. Нужно повторить более тщательно.

Анатолий сморщил лоб в гармошку. Было похоже, что он уже начал формулировать свою мыслеформу.

– Скажите, а ваш метод… Он от Бога? Уж больно необычно как-то… и в Библии об этом ни словечка, – застенчиво пробормотала Клавдия Петровна, предварительно подняв руку, как школьница в классе.

Олег Евгеньевич от растерянности пожевал губами.

– Ну-у… сон – он безусловно от Бога. Человек так сотворён, чтобы спать… периодически. А уж что во сне делать – это личное дело каждого. Кто-то просто так спит, а кто-то и работает.

– Значит, греха в этом нет? – уточнила Клавдия Петровна с видимым облегчением.

– Нет. Греха точно нет. Я дал вам инструмент. Что хотите, то с ним и делайте. Ножом, ведь, можно хлеб-колбаску порезать, а можно и человека!

Анатолий кивнул, соглашаясь. Клавдия Петровна расслабилась и заулыбалась.

Следом встал Виталик.

– Олег Евгеньевич! А если я во сне встречу человека и буду с ней… с ним… э-э… общаться, то поймёт ли он… она… что происходит? Потом осложнений не будет? В смысле, если мы назавтра встретимся наяву?

– Однозначно – нет. Вы же во сне будете общаться с иллюзорными образами, а не с реальными людьми.

У Николая вопросов не возникло.

– Ну, если вопросов больше нет, то… удачи вам!

Все хором поблагодарили Олега Евгеньевича, положили на стол деньги и разошлись.

Уже на улице Анатолий тронул Николая за рукав:

– Пойдём по пивку?

– Нет, спасибо. Дела у меня, – отказался Николай, изобразив на лице улыбку сожаления.

Он никогда не пил с незнакомцами, а Анатолий не вызвал у него желания познакомиться поближе. Но руку на прощанье пожал.

Наступали сумерки, поэтому народ на Арбате уже рассосался, оставив после себя рваные пластиковые пакеты, обрывки бумаги и всякие ящики. Николай подобрал лист бумаги с шаржем на какого-то бородатого дядьку.

«Странно, почему не забрал? Нарисовано просто здорово! Надо будет свой шарж заказать для смеха…»

Подобрав пару ящиков, дома аккуратно разломал их топориком и затопил камин. На дворе стоял апрель, было тепло, но Николай любил смотреть на огонь, да и Олег Евгеньевич рекомендовал для медитации. Однако он медитировать не стал. Просто смотрел на причудливый танец языков пламени, как они то вздымаются кверху, то опадают, то плавно перемещаются с головни на головню. Это созерцание никогда не надоедало, гармонизировало душу, и Николай даже предпочитал его телевизору. Около двенадцати он зевнул и отправился спать, предварительно досчитав до семи и испытав уже знакомое состояние лёгкости в голове. Сосредоточился на производственной проблеме: кто позавчера обнёс квартиру пенсионера союзного значения Зуева? И ещё три, в том же районе? Из квартиры Зуева, уехавшего с женой на дачу, вынесли кучу валюты (двадцать две тысячи убитых енотов!), золотые украшения на сумму пятьдесят тысяч рублей, двухкассетный стереомагнитофон, французский телевизор «Филипс» с видеомагнитофоном, видеокамеру. В квартиру проникли через дыру в потолке, пробитую с чердака! Очень нетривиальный способ, да! И ни следов, ни отпечатков пальцев, ни свидетелей.