Прошёл час. Трактор уехал. Солнце совсем ушло за деревья. Птицы улетели. Ветерок успокоился. Над землёй стлался лёгкий туман. Мне стало холодно. Я поднялся со скамейки, прошёл к машине, сел за руль и неторопливо поехал в город. Встречные машины ехали с включенными фарами. В городе уже мигали рекламные огни. Машин стало меньше, и дышать стало легче.

Меня уже ждали. Роберт с женой ещё не ужинали, и когда я вошёл в двери, все сразу прошли на кухню. Здесь пахло прогорелым маслом и жареной рыбой. После свежего воздуха за городом во мне разыгрался аппетит, и я с удовольствием поел. Хозяйка готовила вкусно, и я подумал, что неспроста у Роберта вырос такой живот.

– Где обычно проводила вечера ваша дочь? – спросил я Роберта.

– В пятницу и субботу на дискотеке. Здесь в пригороде. А в будние дни, если тепло, на заправочной станции «Арал». Это тут недалеко, на следующей улице. Есть ещё кафе-бильярдная, – он назвал кафе, сделал короткую паузу и продолжил. – Это недалеко от центра. Местные туда не заглядывают. Хозяин – югослав, и клиенты в основном его земляки, турки и наши переселенцы. Там, по-моему, и наркотики продают. Когда Неля только начала по ночам поздно приходить, я искал её. Дважды из этого кафе забирал. Потом она мне поставила ультиматум: или я прекращу её по ночам разыскивать, или она уйдёт из дома. Я уже тогда начал догадываться, что с ней что-то не в порядке.

Он замолчал, поднялся из-за стола, достал из холодильника дорогой коньяк, из шкафа два стаканчика и плеснул в них из бутылки по полста грамм. Я не стал отказываться. Мы выпили.

– Как ты узнал, что она принимает наркотики?

– Как-то друзья привели её после дискотеки в невменяемом состоянии. Жена скорую вызвала. Санитар нам сказал, что у неё шок от передозировки. Тогда она неделю в больнице пролежала. Ей сделали промывание, но через неделю она опять начала колоться.

Мы снова выпили. Кровь, разбавленная алкоголем, разносила по телу успокоительную слабость и мысли в голове приобрели какую-то необъяснимую ясность. Роберт отсутствующе смотрел в окно, где уже было темно. Он повернулся ко мне.

– Там Неля закончила девять классов. Она мечтала учиться в институте. Здесь же всё пошло наперекосяк. Её посадили снова в девятый класс. Немецкий она знала плохо. Желание учиться сразу отбили. Она чуть ли не каждый день после школы приходила домой в слезах. Девятый она закончила, а в десятом только два месяца просидела и бросила. С помощью молодёжной организации устроили её в профессиональную школу на первый подготовительный год. Но она уже не хотела учиться… Завидую тем, кто приехал сюда с маленькими детьми. У них таких проблем не возникает.

– Почему у вас только одна дочь?

– Моя жена года два не могла забеременеть. А когда Нелю родила, неожиданно месяца через три снова забеременела. Решила аборт сделать. У неё открылось сильное кровотечение. Её оперировали, и после этого она уже не могла иметь детей.

Бутылка постепенно опустела. От обилия выпитого прежняя ясность мысли исчезла. Алкоголь теперь не успокаивал, а заставлял усиленно пульсировать кровь, хаотично работать мозг, и язык стал тяжёлым. Я чувствовал себя пьяным, и мне хотелось выйти из этой теплой и душной кухни на улицу, на свежий воздух. Роберт был крепче меня. Он был почти трезв. Или мне это только казалось? Он спросил меня:

– Что же мне дальше делать? Как быть? Я боюсь за нашу дочь.

Я видел, что он был на грани нервного срыва. Мне хотелось быть добрым и что-нибудь сделать для него. Он стал мне вдруг особенно родным и близким. В таком состоянии я был, скорее всего, от количества выпитого.