Я огляделась кругом. Парк словно замер в ожидании скорой зимы. Повсюду валялись искривленные предсмертной судорогой листья. Очарование природы исчезло. Какая же я дура! Как могла не понять, что он болен! Ведь сколько раз я видела Олега, он всегда сидел на скамейке. Не стоял, не ходил, а только сидел. Как можно быть такой слепой?

У меня еще оставалась надежда, что завтра все будет по-прежнему: парк, скамейка, Олег с ноутбуком. Но и завтра, и послезавтра, и через неделю скамейка пустовала.

По привычке я все еще бегала каждое утро в парке, но все, что я в нем любила, исчезло. Осталась только ужасная пустота в груди. Там, где у нормальных людей находится сердце. Я очень долго привыкала к жизни с этой пустотой. Все силы бросила на зарабатывание денег, отказавшись от веселых компаний институтских друзей. Незаметно пришла зима. Первый снег саваном укутал город.

Приближался Новый год. И однажды на той же дорожке я вдруг встретила Альберта! Он был, как всегда, неотразим – гладко выбрит, идеально подстрижен, энергичен. Увидев меня, весело помахал рукой.

– Маринка! – Я ощутила давно забытый аромат от Prada. – Маринка!..

– Ты что, забыл все остальные слова?

– Господи, Маринка, как я рад тебя видеть! Какая ты… Как мне тебя не хватает!

– По-моему, ты нашел более подходящую женщину…

– Нет. Я чудовищно ошибся. – Он схватил меня за руку. – Я всю жизнь любил только тебя.

Я молча высвободила руку – его прикосновения не вызывали во мне никаких эмоций. Слова отдавали мыльной оперой – мой повзрослевший разум уловил в них явную фальшь.

– У нее на все аллергия, – с горячечным жаром убеждал меня Альберт. – На мужчин, на детей, на запах спиртного, на мои задержки на работе. Маринка, возьми меня обратно. – Он умоляюще посмотрел на меня.

– Тебе что, жить негде? – поинтересовалась я.

– Ага, – с затаенной надеждой подтвердил он и жалостливо посмотрел на меня.

Может, когда-то я и попалась бы на этот крючок, но не сейчас.

– Извини, не могу, – резко, может, даже излишне, ответила я.

– У тебя кто-нибудь есть?

– Извини. – Я повернулась и побежала дальше.

– Между прочим, это мой пес, – крикнул он мне в спину.

– Ну и возьми его, если сможешь!..

Ночью я долго не могла уснуть, а когда, уже под утро, удалось задремать, мне приснился удивительный сон. Это был все тот же парк, наша с Олегом любимая скамья, усыпанная золотом листопада. И тут я услышала его голос, слово в слово, буква в букву повторивший слова, сказанные накануне Альбертом:

– Господи, Маринка, как я рад тебя видеть! Какая ты… Как мне тебя не хватает!

Но если в устах Альберта эти слова звучали как фарс, то сейчас они были полны отчаяния, боли и одиночества. Я обернулась и увидела Олега. Он шел мне навстречу с букетом желтых хризантем и улыбался.

«Олег!» – хотела крикнуть я, но голос куда-то пропал, тело отяжелело, ноги, не справившись с такой тяжестью, подогнулись, и я шмякнулась на ковер из листьев.

Он прошел мимо, а я смотрела ему вслед, не в силах что-либо предпринять. Солнце освещало его силуэт, букет хризантем в руках горел золотом. Еще несколько шагов, и он исчез, словно его и не было.

«Олег!» – снова попыталась крикнуть я и проснулась.

Что это было? Фантазии, навеянные вчерашней встречей с Аликом? Или Олег действительно нуждается в моей помощи?

И почему я раньше об этом не подумала? Вдруг он живет совсем рядом с парком, но по какой-то причине не может выходить на улицу? Я бы могла помочь ему! Например, вывозить гулять на коляске, разговаривать с ним… Да много чего могла бы для него сделать, лишь бы найти его. Но как? Я даже фамилии не знала.