– Я заберу ее, с вашего позволения, – сказал он, обернувшись и показав фотографию.

Милена молча кивнула и шмыгнула носом. В серых глазах блестели слезы, вот-вот готовые пролиться. Никак не собираясь на это реагировать, Виктор вложил снимок в сложенный пополам лист контракта и убрал в карман. Он снова повернулся к письменному столу и выдвинул один из ящиков, в котором оказался всевозможный хлам: листы бумаги, огрызки карандашей, несколько старых авторучек, карманные часы с одной стрелкой, сломанный циркуль, зажигалка без колесика, половинка увеличительного стекла, перочинный ножик… Ясно, что по меньшей мере половина из этих вещей должна была быть на свалке, но выбросить их у хозяина или не поднималась рука, или попросту не хватало времени. Во втором ящике порядка было больше. Здесь лежала логарифмическая линейка в дорогом бархатном футляре, латунная гильза от сорокамиллиметровой пушки (возможно той самой, что на снимке) и потрепанная книжка в мягкой зеленой обложке – «Торпедные катера. Справочник судового инженера-механика». Виктор перевернул пару страниц: схемы, таблицы, графики, что-то там в разрезе – тоска зеленая. Интересно, на кой черт авиаинженеру такая книжка? Впрочем, на торпедных катерах, кажется, стоят авиационные двигатели…

Было уже совсем поздно, когда он припарковался у дверей «Фламинго». Милена всю обратную дорогу молчала и выглядела совершенно усталой. Виктор тоже устал, однако у него после посещения квартиры Беркова появилось знакомое, хотя и слегка подзабытое чувство, имя которому – азарт. И вроде откуда ему в таком деле взяться, а поди ж ты… Наверное, было тут и еще что-то – томное, хмельное и словами невыразимое – только копаться в собственных чувствах было неохота.

– Приехали? – спросила Милена и сладко зевнула, прикрывая рот маленькой узкой ладошкой.

– Да, – сказал Виктор, помедлив. – Приехали. Ваш отель. – Он выключил зажигание и откинулся на спинку сиденья.

– Спасибо, – сказала Милена. – Вы хорошо водите – спокойно. С братом совсем не так.

– А что брат, гонщик? Любит притопить педаль? Кстати, вы не сказали, какая у него машина, – сказал Виктор, к стыду своему понимая, что должен был спросить об этом гораздо раньше… Старею я что ли, подумал он. Или совсем от безделья форму потерял? Теперь хоть возвращайся назад, чтобы выяснить, не стоит ли машина Беркова сейчас где-нибудь рядом с домом…

– А вы и не спрашивали, – сказала Милена без всякого укора. – У него какая-то редкая машина, большая, темно-синяя. Немецкая, кажется, еще довоенного выпуска. Антон вообще любитель хорошей техники, только водит неважно… Нет, он не гонщик. Просто у него плохое зрение.

– Большая, темно-синяя, – повторил Виктор задумчиво. – А номер его, случайно…

– Нет, номера машины я не знаю. Не помню. И возле дома ее не было – я еще днем специально посмотрела.

Вот так, подумал Виктор. Она оказывается посмотрела. Еще днем. Какая, однако, умница – не то что ты, балбес… Так что можешь радоваться – не придется за полночь снова тащиться в Хлебную гавань. Скажи спасибо девушке.

– Спасибо, – сказал Виктор.

– За что? – искренне изумилась Милена. Это вам спасибо за то, что согласились помочь.

– Это моя работа, – ляпнул Виктор первое, что пришло в голову и тут же почувствовал, как начинает злиться сам на себя… Похоже, я и правда устал, с досадой подумал он. Несу какие-то пошлые киношные глупости, словно гостиничный альфонс. Наверное, мне нужно поменьше говорить. Да-да, чуть поменьше с ней говорить и чуть поменьше на нее смотреть. И еще, может быть, чуть-чуть подальше от нее держаться…