Она листала альбом, забыв зачем его принесла, с самого начала рассказывая всю свою жизнь и жизнь своих предков, что смотрели с пожелтевших фотографий. Доставала самые любимые, читала чернильные надписи на обороте и предавалась воспоминаниям. Наиль погрузился в эту дремоту прошлого столетия, делая редкие глотки невкусного чая, не замечая, как тягуче медленно течет время. Черный кот запрыгнул к нему на колени. Он погладил его по облезлой шерстке… Но только пальцы нащупали лишь влажный обрывок тумана. Кот-призрак!

Наиль встряхнулся. В заднем кармане брюк завибрировало сообщение, возвращая его в реальный мир.

– Простите, любезная графиня, мне пора-с, – он поднялся, по-гусарски клонил голову, щелкнул пятками, будто в сапогах со шпорами. – Дела-дела…

– Вы меня вспомнили… – прослезилась старушка, реагируя на случайно вырвавшееся «графиня».

– Как можно… – на всякий случай сказал Наиль фразу означающую «как можно забыть такую прекрасную леди», но не закончил. Споро обуваясь в кроссовки, чувствуя, что лучше здесь не задерживаться.

– Варенье! – всплеснула руками графиня, на пороге вручая ему вазочку с чем-то чернильно-комковатым. – Вы обязаны попробовать. Сейчас так делать не умеют.

– Благодарю-с. – Он принял подарочек и шагнул одной ногой за порог. Графиня поймала его за край куртки.

– А Светку-блудницу больше не ищи. Ушла она с концами.

Наиль чуть не шагнул обратно в квартиру, но его остановил вид потертого рукава халата, который вместе с морщинистой рукой оказался снаружи квартиры. И который совсем не стыковался с платьем графини. Облик старушки чуть раздвоился, но вернулся к старинному.

– Я хотел узнать у нее кое-что… – замялся Наиль. Странности его не испугали, но нужные вопросы улетучились из головы, замещенные ароматами травяного чая и лавандовой отдушкой скатерти.

– Про смерть? – рассмеялась графиня заливисто, и Наилю вспомнился этот смех. Кто-то вот так же заливисто смеялся… за минуту до кошмара… вокруг рвались снаряды… смерть сыпалась с неба, смешивалась с землей и ровняла всех и вся в одну темную вязкую массу… Как же ее звали? Синие глаза, как цветы незабудки, светлые кудряшки… как же… Хохотушка-медсестричка… Только она не была графиней, обычная девчонка из колхоза имени…

Старушка щелкнула пальцами, сбивая воспоминания и возвращая внимание к себе и своим словам:

– Призраки не помнят свою смерть. Им это неинтересно.

– Но как же? – Наиль хотел спросить: а как же «Битва экстрасенсов», где магам являлись призраки и рассказывали о своей кончине. Впрочем, развлекательное ТВ могло и приврать.

– Призраков держит здесь лишь последнее желание. Исполнишь его и они уйдут. – Она покачала головой сердито.

– Я случайно, – повинился Наиль. Кажется, старушка была недовольна, что Светка-блудница получила свою последнюю сигаретку и растаяла как дым.

– «Случайно», – передразнила его графиня. – А мне теперь с кем общаться? – Тут же сменила гнев на милость. – Ой, не хмурься, у меня полно соседок. Светка брезговала со мной разговаривать, ну и пусть ее… Просто помни, что жизнь после смерти это тоже жизнь. Коли неживой не мучается, так и пущай себе живет? – то ли спросила, то ли попросила древняя старушка. Меняя говор с великосветского на деревенский, меняя настроения, как солнце по весне, меняя ощущения и запутывая чужие мысли.

Наиль, преодолев неловкость, всё же потыкал своим пальцем в ее ладонь. Рука была осязаема, обычная живая рука, морщинистая и сухая. Может только не такая теплая, как ожидалось, но старики все мерзнут, кровообращение потому что нарушено.

– Извините… А как же перерождение?