Г. М. присвистнул.
– Шутки кончились, сынок, – сказал он. – У убийцы, похоже, стальные нервы.
– Чтобы провернуть еще раз тот же самый трюк и прищемить нам хвост, – взорвался Мастерс, – ему придется стать человеком-невидимкой! Я устрою ему чаепитие на десять персон! Алло! Коттерил? Тут может быть связь с делом Дартли, но мы пока не знаем наверняка. Пусть два ваших лучших сотрудника в штатском следят за домом спереди и с тыла. Если у вас есть ресурсы, можете поставить человека и внутри, но с дома глаз не спускать! Я возьму ключи в агентстве. Наши люди тоже будут и внутри, и снаружи. Да, незамедлительно! Но предупредите своих, чтобы держались в тени. Правильно. Увидимся позже. Пока.
– Ладно-ладно, – успокаивающе проговорил Г. М., когда Мастерс с яростью бросил на рычаг телефонную трубку. Он наконец раскурил сигару, и теперь дым маслянистым облаком висел над его головой. – Не выпрыгивай из штанов, сынок. Еще только полдень. Если убийца придерживается графика, у вас есть еще пять часов. Хотя, соглашусь, было бы крайне наивно верить ему на слово. Пф-ф.
– А вы совсем не обеспокоены? – мрачно осведомился Мастерс.
– О, разумеется! Разумеется, я чертовски обеспокоен. Метод этого парня – вот что беспокоит меня, Мастерс, и причина, по которой он ведет себя так вызывающе. Но горем я не убит. Главная наша проблема в том, что мы не имеем ни малейшего представления, кто выбран на роль жертвы.
– Простите, сэр, – робко спросил Поллард. – А откуда вы знаете, что произойдет убийство?
Возникла пауза. Оба собеседника уставились на сержанта. Мастерс скептически выгнул бровь, словно намереваясь сказать: «Ну-ну» – тем суровым тоном, какой приберегал для молодых, особенно для тех, кого, по его мнению, нужно было вышколить. Под началом Мастерса легко служилось, но в выражениях он не стеснялся. Однако воображение Полларда было сейчас полностью захвачено этой странной картиной: десять чайных чашек, украшенных узором из павлиньих перьев, расставлены по кругу и как будто бы светятся, затмевая собой все обыденные вещи.
– Продолжай, сынок, – глухо проговорил Г. М. – Что ты имеешь в виду?
Поллард наклонился к письмам и постучал по ним пальцем:
– Вот это. Ведь на самом деле здесь нет ни угроз, ни намеков на какие-то неприятности. В них просто сообщается, что там-то и там-то состоится чаепитие. Может статься, убийство Дартли произошло случайно, а совсем не по плану. Кажется, пока у нас есть лишь одна подсказка, что могут означать чашки. Эта подсказка содержится в сообщении работника музея Южного Кенсингтона. Послушайте. «Могу предположить, что они были созданы для церемониального обряда какого-нибудь тайного общества, коих было достаточно в те времена в Венеции». Не знаю, что в Венеции было с тайными обществами, но, по крайней мере, это хоть какая-то версия. Я имею в виду, вдруг это собрание какого-то тайного общества?
– Мм, – почесал в затылке Г. М., – нечто вроде клуба самоубийц, полагаешь? Только в нашем случае это больше похоже на клуб убийц.
– Не годится, – отрезал Мастерс. – Боб, мы ведь это уже обсуждали. Версия с тайным обществом была выдвинута сразу после убийства Дартли. Какая-то газета раскручивала эту идею. Они даже опубликовали целый цикл забористых статей о всевозможных тайных обществах, древних и современных. Эта версия выеденного яйца не стоит. Что за тайное общество, о котором никто слыхом не слыхивал?
– Не знаю, не знаю, – хмыкнул Г. М. – Ты, Мастерс, мыслишь слишком прямолинейно. Ты представляешь себе тайное общество как своего рода благотворительную организацию, а я имею в виду совсем другое. Тихие воды глубоки, сынок. Похоже, у тебя в голове не умещается, что может существовать организация, о которой никому ничего не известно и которой управляют без лишней шумихи. Имей в виду, я не утверждаю, что это наш случай. Как раз наоборот, я в этом сильно сомневаюсь. Но есть ли у тебя резоны утверждать, что этого не может быть?