– Помнится, ты что-то говорил про крики? – заметил Г. М.

Повисла пауза.

– Что-то бесконечно уродливое есть в этой истории, ребятки, – продолжал Г. М. с отсутствующим видом. – И я просто спрошу вас: отчего так страшно изменилось лицо Китинга, когда он оглянулся через плечо? Итак, наш «некто», наш Старик с горы[11], спускает курок, и Китинг падает вперед, лицом на чайные чашки. Но это еще не конец. Он пытается подняться и убежать, а может, даже как-то противостоять опасности за его спиной. Он еще способен двигать руками, но позвоночник сломан, и ноги его не держат. Так что когда он поднимается и поворачивается налево, то теряет равновесие и снова падает, только уже в другую сторону. И пока он лежит на левом боку, абсолютно беспомощный, убийца наклоняется и стреляет ему в затылок.

– Уф! – выдохнул Мастерс после минутного молчания.

– Соглашусь, картина не из приятных.

Мастерс обхватил пальцами подбородок.

– Ваша способность к быстрым умозаключениям весьма впечатляет, сэр Генри. Но я несколько более осторожен. Конечно, все это звучит логично… Кстати, как в вашей реконструкции объясняется портсигар, найденный под телом?

– Мой ум не настолько быстр, сынок. Зависит от того, чьи на портсигаре отпечатки пальцев – Китинга или кого-то другого. Я не спешу что-то объяснять, пока не узнаю, что именно я должен объяснять. – Он фыркнул и задумался. – Кажется, эта вещица становится вашей навязчивой идеей, но лучше смириться с мыслью, что для нас это пока чересчур крепкий орешек. Зачем понадобился портсигар, если никто не курил? Ну? Какой в этом смысл?

– Вот именно, какой?

Чьи-то быстрые шаги зазвучали сначала на лестнице, а потом в коридоре. В комнату вошел сержант Холлис, который дежурил внизу с двумя констеблями. В руке у него был листок бумаги.

– А это, если не ошибаюсь, прибыли новости о нашем клиенте, – довольно промурлыкал Г. М. – Не тушуйся, сынок. Принес информацию из центра?

– Да, сэр. Но я хотел вас видеть не по этой причине. Мы…

Старший инспектор взял у него листок бумаги и мрачно произнес:

– Ну вот. Во всяком случае теперь у нас есть ответы на два вопроса. Во-первых, об отпечатках пальцев на портсигаре. Они принадлежат паре человек: самому Китингу и какой-то женщине. Говоря вашими словами, это наводит на размышления. Во-вторых, установлен владелец голубого двухместного автомобиля «толбот» с номером МХ-792. Автомобиль принадлежит мисс Френсис Гэйл.

– Именно об этом я и хотел сказать, сэр, – торопливо вставил Холлис. – О мисс Френсис Гэйл. Она сейчас внизу. Она находится здесь с тех пор, как мы вынесли тело мистера Китинга. Она видела, как мы грузили его в фургон. В истерику не впала, но, похоже, очень расстроена. И все время задает нам вопросы, на которые мы не можем ответить. Не могли бы вы поговорить с ней? Я знаю, вы запретили вас беспокоить, что бы ни случилось, но я подумал, что, может быть…

Когда Френсис Гэйл вошла в комнату, Поллард слегка опешил: он ожидал увидеть особу куда более крупную и мускулистую. Мисс Гэйл, девушка лет двадцати, была скорее ниже среднего роста и, несмотря на очевидно хорошее здоровье, отличалась такой стройностью и хрупкостью, что совсем не походила на спортсменку. Однако это была та самая девушка, которую Поллард видел за рулем автомобиля. Ее коротко подстриженные волосы казались шелковистыми, темно-карие глаза были обрамлены пушистыми черными ресницами, но твердый подбородок выдавал весьма решительный характер. Хотя она не являлась красавицей в общепринятом смысле, здоровье и живость делали ее очаровательной. Она была в белом шелковом платье с ярко-алой пряжкой на поясе и шляпке из белой соломки и с такой силой сжимала сумочку, что та почти сложилась пополам. Казалось, она не столько убита горем или охвачена страхом, сколько ошеломлена обилием событий, которые навалились на нее разом.