– Все просто, – сказал Эрих. – Данциг наш, граница по Висле, мы отдаем правобережную часть Варшавы и зону в 50 километров от города. Отводим войска за Дунаевец и возвращаем Тарнув. Войско Польское не должно располагать части ближе, чем за пятьдесят километров от Вислы и Дунаевца. И я хочу, чтобы любой поляк, кто изъявит подобное желание, мог свободно покинуть территорию «независимой Польши» с семьей и движимым имуществом. Беспрепятственно. Это понятно?

– Вы как-то очень скептически сказали «независимая Польша», – ответил де Мистура. – Что ж, это честная игра. Вы отведете войска?

– Большую часть, – ответил Эрих. – Конечно, оставим пограничные подразделения, может, построим пару УРов^>39, чтобы наши завислинские друзья не лезли. Сами понимаете, отвод войск займет время…

– Какое? – уточнил де Мистура.

– Примерно месяц, а то и больше, – ответил Эрих. – Инфраструктура Генерал-Губернаторства в руинах, да и до войны особо не блистала.

– Хорошо, – сказал де Мистура. – Я созвонюсь с Кардином, и сообщу ему…

– Что наши войска прекращают боевые действия в 06:00 по времени Вашингтона, – кивнул Эрих. – Конечно, мы ждем того же от его смуглых друзей под бело-красной бандерой^>40. Если с их стороны будут обстрелы…

– Не будет, – поспешил заверить да Мистура. – Поляки об одном молят Аллаха, чтобы вы от них отцепились.

– Когда-нибудь эту пакость все равно додавят, – заметил Райхсфюрер. – Не мы, так русские. Зачем только тянуть?

– Ядерные фугасы, – напомнил де Мистура. – Вам очень нужна собственная Фукусима?

– Может, Вы и правы, – Эрих скормил Софии-Шарлотте еще фрикадельку и взял свою рюмку. – Тогда давайте выпьем за мир и процветание niezależna Polska.

– Хватит меня троллить, – буркнул де Мистура, беря в руки рюмку. – Когда последний раз Польша была незалежной, во времена Карла Великого?

– Немного позже, – улыбнулся Райхсфюрер, – но давно, Вы правы.

* * *

Эрих проводил де Мистуру, скормил Софии-Шарлотте фрикадельки, которые та не успела своровать, вызвал Брунгильду и велел ей выгулять собаку, заодно уточнив, как идет подготовка дома Райхсмаршала к его прибытию. Райхсфюрер в любом случае собирался вызвать Конрада в Берлин, а теперь – тем более. Он вернулся в свой кабинет, провел переговоры с Райхсмаршалом, затем посидел, побарабанив пальцами по столешнице, и набрал следующий номер.

– Да, – ответил неприятный женский голос. Видеоканал собеседник блокировал.

– Lang lebe die Reinigung, – поздоровался Эрих.

– Lang lebe die Reinigung, – ответила невидимая собеседница Конрада. – Чем обязана, герр Райхсфюрер.

– Фроляйн Штадтфюрерин, – сказал Эрих, проигнорировав более высокий титул собеседницы – партайдиректор, – я бы хотел, чтобы Вы как-то повлияли на Вашего рейхсмаршала.

– Он такой же мой, как и Ваш, – без особой приязни ответила женщина. – Герр Гайзель получил свое звание решением съезда Партай…

– …и все мы хорошо знаем, кто продвигал его кандидатуру, – сказал Эрих.

– …потому, что надо хоть как-то разбавить твоих ставленников! – буквально рявкнула женщина. – Под тобой все наши силовики…

– Например? – холодно спросил Райхсфюрер.

– Флот ты подмял под себя, – сказала женщина.

– На кой тебе в Австрии флот? – спросил Райхсфюрер. – У вас появился выход к морю?

– Армия под твоим Конрадом…, – продолжила она.

– Конрад не мой, – ответил Эрих. – Он лоялен Нойерайху, но ничью сторону не держит, ты сама это знаешь.

– Откуда мне это знать? – спросила женщина.

– А кто прощупывал герра Райхсмаршала на предмет сотрудничества? – спросил Эрих.

– А он сразу побежал жаловаться папочке, – хмыкнула его собеседница. – И ты после этого говоришь, что он не твой. Дальше, Райхсполицай…