— Не заводись, детка. Я просто беспокоюсь. Нам бы поговорить. Не по телефону. 

— Да... Наверное. Гордей?.. 

— Да, малыш? 

— Между нами... всё по-прежнему? Эти полгода... Тебе же всё известно, верно? — наверное, на подсознании я знала об этом. Гордей мой парень, родители не могли не ответить на его вопросы. 

— Естественно мне всё известно. Такая глупость... Но раз тебе это было необходимо, то... Да, между нами всё по-прежнему. Я тебя ждал. Приезжай сейчас? Я соскучился, малыш.  

— А ты рассказывал кому-нибудь?.. 

— О чём? А, нет. Говорю же — глупость. И остальным не обязательно об этом знать. 

— Верно. Спасибо, Гордей. 

— Не за что. Так ты приедешь? У меня тут вечеринка, но мы можем закрыться в моей комнате и представить, что не расставались ни на секунду... Малыш, я хочу, чтобы всё было как прежде. Забудем эти полгода, как страшный сон, ладно? Приезжай. 

Я дохожу до конца ряда розалий и останавливаюсь, глядя, как в бассейне играет вода: 

— Я... я не могу. Обещала родителям, что поужинаю сегодня с ними. Прости. 

— Ты не умеешь врать, детка, — раздражённо выдыхает он. — Это всего лишь вечеринка, а не... 

— Где много народу! — тоже раздражаюсь я. Если знает, как я отношусь к вечеринкам, зачем настаивает на моём присутствии? — Прости, Гордей, я не могу. 

— Ясно! Тогда... Увидимся, когда увидимся. 

Он сбрасывает звонок. Я его разозлила. Меня это беспокоит, но не до такой степени, чтобы я тут же сорвалась к нему. Впрочем, мы и раньше друг друга злили, но не расставались. Наши отношения... Своего рода сделка без срока годности. Во-первых, наши родители не позволят нам расстаться — они уже давно запланировали нашу свадьбу... А Гордей всегда поступает так, как скажет его отец, и, не потому что Владимир Александрович деспот, нет. У них очень доверительные отношения — Гордей прислушивается к советам своего папы. Что касается меня... Гордей всегда был популярным парнем, а вместе с ним популярна была и я. Это, как с сестрой... 

Сама по себе я ничего не представляю. Никогда не представляла. 

В чём и убедились сегодня Виктория и её брат... 

Хочу ли я это исправить? Хочу. Безумно хочу. В том, что сегодня произошло мало приятного. Никогда раньше меня так не унижали. И кто за меня может ответить этой стерве? Гордей? Глупость. И Кати нет... Настало время учиться отвечать самой. Было бы ещё это не так страшно... 

— Гордей Прибрежных? — усмехаются за моей спиной, вынуждая меня испуганно вздрогнуть. — Тогда всё ясно. 

Сначала меня бросает в холод, затем в жар, ну и конечно, от уже знакомого тембра голоса по коже разбегаются волнительные мурашки... Как много Он слышал из нашего с Гордеем разговора? И почему я сама решила пойти именно с этой стороны?  

Я медленно разворачиваюсь и вижу Руслана у розалий. Он стоит, скрестив сильные руки на груди, и изучает меня насмешливым взглядом своих тёмных глаз. Меня буквально пробирает от этого взгляда, вновь вызывая внутренний мандраж. Его сестры, слава небесам, нигде не видно. 

— Что... ч-что ясно? — заставляю я себя выдохнуть. 

— Что мозгов у тебя, как кот наплакал, — говорит он грубо, не скрывая презрения. 

Грудь обжигает возмущение. Да что я сделала этим двоим, что они позволяют себе так со мной себя вести?! 

— Ну конечно... Зато... зато оскорблять незнакомого человека — показатель высокого интеллекта, в-верно? — спрашиваю я сбивчиво. 

— Незнакомого? — усмехается он, делая шаг ближе ко мне. — Я знаю твоего парня. Считай, и про тебя мне всё известно. Поговорку знаешь на этот случай? 

— Ты... ты ошибаешься... на наш счёт, — отвожу я глаза. Невыносимо сложно выдерживать Его взгляд. Словно Он видит меня на сквозь. Неприятное чувство.