ела убитыхъ и раненыхъ образовали целыя горы, на которыя приходилось взбираться всадникамъ. Бились мечами, копьями, а иногда схватывались руками и кусали другъ друга зубами. Отъ тесноты многіе задыхались. Наконецъ, татары, которыхъ было гораздо больше, чемъ русскихъ, стали одолевать. Почти вся пешая рать наша была скошена, какъ трава; много князей и бояръ было убито; самъ Дмитрій былъ раненъ. Мало оставалось уцелевшихъ русскихъ полковъ. Мамай, смотревшій издали на битву, радовался удаче; уже слышны были радостные крики враговъ.

Видя и слыша все это, находившіеся въ засаде русскіе полки рвались въ бой, но Боброкъ все удерживалъ ихъ; онъ ждалъ, когда татары устанутъ окончательно, и тогда думалъ напасть на нихъ со свежими силами. Вдругъ (приблизительно черезъ 3 часа после начала битвы) поднялся ветеръ въ лицо татарамъ. Тогда Боброкъ крикнулъ: «братья и други, дерзайте: настало время благое. Съ нами Богъ».

Мамай никакъ не ожидалъ, чтобы у русскихъ была запасная дружина, и не могъ понять, откуда она взялась. Татары были измучены и разстроены, а войско Боброка было со свежими силами; какъ орлы, налетели русскіе на татаръ. «Русь перехитрила насъ, – кричали татары, – худшихъ мы побили, а лучшіе сохранились». Страхъ охватилъ ихъ, и они бросились бежать. Мамай, видя пораженіе своихъ, воскликнулъ: «великъ Богъ земли русской» – и последовалъ за своими воинами. Русскіе гнали татаръ несколько верстъ и избили ихъ громадное количество; множество возовъ со всякимъ добромъ досталось въ добычу победителямъ.

Татары были, такимъ образомъ, побеждены, но дорого досталась эта победа русскимъ: изъ 150 тысячъ осталось въ живыхъ только 40 тысячъ. Князь Владиміръ Андреевичъ велелъ трубить сборъ. Стали сходиться ратники со всехъ сторонъ, но между ними не было великаго князя. Никто не зналъ, что съ нимъ случилось. Стали искать его среди убитыхъ и раненыхъ и после долгихъ поисковъ нашли лежащимъ подъ срубленнымъ деревомъ, безъ чувствъ. Его доспехи были все изрублены и покрыты кровью, но самъ онъ былъ раненъ не опасно. Слыша вокругъ себя знакомые голоса, Дмитрій очнулся, поблагодарилъ Бога за победу и, севъ на лошадь, отправился объезжать поле, которое на пространстве 10 верстъ было до того покрыто трупами, что лошади съ трудомъ могли двигаться. Дмитрій благодарилъ всехъ воиновъ, помолился за убитыхъ, велелъ ихъ похоронить и установилъ обычай вечно чтить память ихъ (въ т. наз. Дмитровскую субботу). После этого онъ возвратился въ Москву, где его торжественно встретило духовенство и все жители. Восторгъ народа былъ неописанный. Дмитрія все прославляли, сравнивали съ Александромъ Невскимъ и прозвали «Донскимъ», а князя Владиміра Андреевича – «Храбрымъ». (К.И. Добрынин «Элементарный курс Русской истории»).

Победа на Куликовом поле имела огромное значение для судьбы России. Во-первых, она спасла русский народ от нового порабощения, а возможно, и от физического уничтожения, но главное, сохранила православную веру на Русской земле. Во-вторых, она показала жителям отдельных княжеств и князьям силу единения русских людей, способствовала усилению Москвы и образованию единого русского централизованного государства. Как писал историк Лев Гумилев, «этническое значение происшедшего в 1380 г. на Куликовом поле оказалось колоссальным. Суздальцы, владимирцы, ростовцы, псковичи пошли сражаться на Куликово поле как представители своих княжеств, но вернулись оттуда русскими». В-третьих, победа на Куликовом поле нанесла сильнейший удар по Золотой Орде, после которого она не смогла оправиться. И хотя Русь еще сто лет платила дань ханам, но именно кровь, пролитая на Куликовом поле, способствовала бескровному освобождению Русской земли от монголо-татарского ига в 1480 году во время «великого стояния на Угре».