Из киоска неслись песни про есаула молоденького, про неразделенную любовь, про слухи об амнистии, что ходят в лагерях…

***

Ольга легко вписалась в новую реальность. Она пыталась флиртовать с хозяином, но выяснилось, что тот занят лишь деньгами. Зато она пользовалась успехом у определенной категории покупателей. Появились даже постоянные клиенты, но следовало не терять бдительности: некоторые пытались загнать фальшивые доллары. Бывало, Баобабский – хоть и называл себя преподавателем математики – обсчитывался, и удавалось толкнуть налево пять бутылок ликера «Банан».

Работа с живыми деньгами захватывала.

Ольга считала деньги, слушала музыку и наблюдала за становлением капитализма в России из окошка-амбразуры.

К марту некоторые новозаборцы уже смогли приспособиться к новой экономической политике. Появились в городе начинающие предприниматели и офицеры-танкисты, которых в срочном порядке эвакуировали из Германии и которые успели там прибарахлиться напоследок; приблатненные пацаны-распальцовщики и красотки в резиновых туфлях и китайских колготках со светящимися нарисованными слонами; юные бездельники в черных башмаках с белыми носками, приезжающие на подержанных вишневых «девятках»; подозрительные молчаливые краснопиджачные личности с долларовыми бумажками.

Приходили также к киоску и жильцы из соседних общежитий резиново–технического завода, предлагая иногда за бутылку «Ройяла» велосипедную шину. Молодые вулканировщики, получив зарплату, бежали сюда же за крем-ликером «Кокос». Ближе к ночи, перед закрытием, являлись за импортными резиновыми средствами застенчивые господа солидного возраста и развеселые девахи с соседних улиц. Потом из темноты пустыря и церковных развалин доносились приглушенные «ахи» да «охи».

Ольга постепенно становилась опытнейшим психологом, наблюдая за страстями ссорящихся и мирящихся покупателей – жильцов улицы Второй Советской и переулка Безбожников.

Алена Апина пела им «Твоя вишневая «девятка» меня совсем с ума свела!», Гарик Кричевский – «Мой номер двести сорок пять, на телогреечке – печать!», Игорь Тальков – «Вот так, вот так живут Америка с Европой!», и все это частенько сопровождалось громкими разухабистыми припевами.

Бедотова поняла, что новая шуба рано или поздно станет реальностью. Она сидела под надписью «Anus+» в своем металлическом киоске-дзоте из сваренных листов подобно Анке-пулеметчице, и выстреливала в покупателей товарами с помощью выдвижного ящика.

Киоск был еще украшен по стенам крупными надписями «Народный», «Вино. Водка. Пиво» и «1 сигарета – 10 рублей».

***

Иногда к Ольге забредал мающийся бездельем супруг Валерий. Он устроился дежурным ночным электриком на резино-технический промышленный гигант, то есть имел возможность по ночам спать за деньги, а днем – шататься и дармоедствовать. Конечно, он выполнял некоторые хозяйственные обязанности по дому – выбивал половики, кормил кур и отводил-приводил детей в детский сад, но в основном муж просто дурел от скуки. Ольга подозревала, что он крадет яйца у несушек, потому что их плодовитость была подозрительно низка. Правда, никак не удавалось поймать прожорливого мерзавца – как видно, знал, что за ним следят!

Одно время разжиревший супруг еще искал выгодную работу по газетным объявлениям, что прямо-таки потоком хлынули в Новозаборск с обещанием высоких заработков на упаковке семян, обработке почтовой корреспонденции или нефтяных платформах в Норвегии, но дело не выгорело: у семейства Бедотовых выманили деньги в сумме отцовской пенсии, да тем все и закончилась.

Ольга знала, что подлец – не желая выполнять прямой супружеский долг из-за якобы ее полноты – норовит предаться разврату. В этом ему помогал проклятый сосед – журналист Шура́.