Но вдруг мелькнуло между деревьями очень красивое ярко-желтое поле, он повернул вправо и съехал с дороги в лесную посадку. Проехав несколько десятков метров, он очутился на живописной поляне, переходящей в широченное, раскинутое до самого горизонта пшеничное поле. Он вышел из машины, заглушил мотор и несколько минут стоял молча и прислушивался к внезапно окружившей его тишине. Так необычна была эта тишина, непривычна для городского жителя, для человека, принадлежащего гигантскому мегаполису. Почти у самой линии горизонта виднелась какая-то маленькая деревушка и узенькая проселочная дорожка, прокатанная немногочисленными автомобилями, неторопливо тянулась сквозь высокую и ароматную траву, то полностью исчезая в заросших бурьяном низинах, то вновь появляясь уже на противоположной стороне холма. Насладившись тишиной, он вытащил из пачки сигарету и закурил. Так, находясь в полном одиночестве в течение нескольких минут, пока тлела сигарета, он стоял и неожиданно даже для самого себя искренне наслаждался ароматным, полевым воздухом и щебетанием птиц, скользящих в бездонной глубине рязанского неба.

Сигарета медленно тлела, а в его голове стремительно проносились мозаические обрывки воспоминаний, дополнявшие картину той реальности, в которой он находился теперь. Он закрывал глаза и видел пшеничные поля маленькой, но старательно ухоженной, европейской Чехии, он видел молодых косуль, безбоязненно гуляющих вдоль автострад, он отчетливо слышал пение птиц, летающих прямо у него над головою. Затем он открывал глаза, и его сознание тут же выплескивалось в эту необъятную и неуправляемую бездну неба и поля, простора и простоты. Так продолжалось недолго, пока последний кусочек пепла не упал с его сигареты на зеленую, нагретую полуденным солнцем траву, после чего он быстро сел в свой автомобиль и, выехав на дорогу, вновь устремился прямиком к своей цели. Набрав положенную скорость и сделав громче музыку, заглушающую шум дороги, он опять окунулся в мир своих грез. Он мысленно бродил по древним закоулкам Праги, много раз переходил Карлов мост, построенный в XIV веке и находящийся в самом центре этого великолепного города, поднимался на смотровую площадку с расположенной на ней маленькой копией Эйфелевой башни, с которой открывается потрясающий вид на Прагу, сидел на лавочке посередине Вацлавской площади, пил зеленый чай в милых трамвайчиках-ресторанах, находящихся там же, посещал колоритные пивные рестораны в центре Праги, и особенно нравился ему пивной ресторан на улице Водичкова, дом 20, где один сорт пива варится уже четыреста лет и его рецепт передается из поколения в поколение, и даже катался на пароходике по шумной реке Влтаве, что носит в Германии красивое имя Эльба.

И вот с этими заграничными мыслями и завораживающими слух неискушенного человека названиями городов, таких как Париж, Вена, Прага, Берлин, Рим и многих других, обладающих каким-то магическим свойством пробуждать волшебные грезы и мечты о сладкой жизни, он как-то незаметно для самого себя доехал наконец до последнего поворота, где синий дорожный указатель внятно и отчетливо, без тени смущения и европейского кокетства, провозгласил окончание пути и словно прокричал не ласкающее слух, неброское, как и сама Россия, название деревни – «Ирицы».

II

И пока Павел Сергеевич медленно проезжает вдоль деревенских домов и покосившихся заборов, по главной и единственной улице деревни, мы с вами, читатель, успеем познакомиться немного поближе с самим Павлом Сергеевичем.

Павел Сергеевич Верещагин был человеком весьма обыкновенным. Но не то чтобы совсем обыкновенным и ничем не примечательным, как может подумать иной читатель, но и недостаточно ярким, чтобы выделяться из общей массы городских жителей. Он обладал ростом чуть выше среднего, весьма приятной наружностью, славянским типом лица и умел произвести достаточно благоприятное впечатление на окружающих его людей. В одежде предпочитал классический стиль, положенный современному интеллигентному мужчине, и всегда являлся на работу в строгом деловом костюме, с правильно подобранным и гармонично сочетающимся с пиджаком и рубашкой галстуком. Каждый день, кроме субботы и воскресенья, Павел Сергеевич терпеливо ходил на работу и выполнял положенные ему функции в течение всего рабочего дня, с одним перерывом на обед. Сама же работа ему не очень нравилась. Однако получив в свое время хорошее юридическое образование в одном из престижных московских высших учебных заведений, куда, стоит отметить, он поступил вполне самостоятельно, без какой-либо протекции и финансовых вливаний со стороны родителей, он не находил для себя иного выхода, как работать по специальности, хотя и неоднократно задумывался о перемене сферы своей деятельности. Осознание того, что ему всю жизнь придется возиться с пачками скучнейших документов, копаться в ворохе законов и различных постановлений, бегать с бумажками по этажам и ежедневно рисковать своей репутацией, испытывать страх перед возможными непоправимыми ошибками, – все это доставляло Павлу Сергеевичу массу душевных страданий и переживаний, а временами приводило к полной апатии. Ему хотелось быть человеком свободной профессии, не связанным обязанностями полного рабочего дня. Павел Сергеевич желал бы быть художником, но, к сожалению, не умел рисовать; он хотел бы стать музыкантом, но не обладал необходимым для этого музыкальным даром и не умел играть на музыкальных инструментах, если не считать игру на гитаре, которой он обучился, будучи еще пацаном и играя в подъездах дворовые песни; он мечтал стать известным писателем, который только и делает, что путешествует по миру, получая массу приятных впечатлений и описывая их в своих книгах, но не обладал и литературным талантом. Часто думая об этом и прокручивая в голове возможные варианты своей будущей деятельности, Павел Сергеевич каждый раз заходил в своих мыслях в тупик и жутко расстраивался, поскольку не мог даже в своем воображении вырваться из будничного круговорота. Однако неплохое жалование крупной корпорации, где он имел честь трудиться, давало ему возможность приобретать себе любые товары народного потребления, а в период отпуска посещать различные заграничные страны, что в конечном итоге всегда являлось решающим аргументом в пользу продолжения своего пути по карьерной лестнице.