– Знаешь, Храбрюша, так сложно не реагировать негативно на все эти выходки – мгновенные трансгрессии, некро-издевки и так далее. Ну я же тоже была живым человеком когда-то, точнее и сейчас есть, наверное,4 – говорила Алиса.
– А так вообще не скажешь по ним, – растерянно сказал Храбрей, вытащил кирку и по пути рассеянно добыл пару блоков японской вишни. Потом вернулся на свое место и продолжил:
– Я обязательно поговорю с ними! Нельзя так с людьми!
– Да не надо. Они же хорошие ребята на самом деле, просто не осознают, насколько мы настоящие, насколько реальны и ранимы наши чувства.
– Нет! Это недопустимо! Я обязательно поговорю с ними! – решительно возразил Храбрей.
Алиса остановилась, и ее аватар имитировал неуклюжие пиксельные обнимашки.
– Как жаль, что я не могу ощутить твои объятья! – прошептал Храбрей
– Этого очень не хватает, Храбрюша! – прошептала в ответ Алиса. – Прикосновение, вкус, запах – все это забрали у нас, оставив только зрение и жалкую имитацию слуха.
– Зато ты можешь жить вечно! И крафтить любые блоки, – попытался шуточно возразить Храбрей. – Представь только, что ты сможешь увидеть МСК через 1000 лет!
Он смешно вприпрыжку отбежал от Алисы, пересек ровные песчаные бороздки пикселей и грядку, с неизвестно откуда взявшимися здесь квадратичными арбузами и, разрушив их цепочкой своих следов, вспрыгнул на ближайший камень, где подражая газетчику из XX века начал громко декламировать, неуклюже поворачивая аватар в разные стороны и размахивая киркой:
– Внимание! Внимание! Свежие новости! Огромные стазис-тараканы захватили еще одну «сталинку» на Кутузовском!
– Еще одна мега-башня с Красной Пресни отправляется завтра к Проксиме Центавра!
Алиса рассмеялась. Храбрей спрыгнул и подбежал к ней. Приблизился и сказал
– Я не могу дождаться, когда смогу присоединиться к тебе здесь, и мы разделим эту вечность вместе! К тому времени кибернетические аватары улучшат настолько, что они станут не отличимы от человеческих тел и можно будет почувствовать прикосновения друг друга, запах и вкус твоих губ.
Алиса грустно вдохнула. Шагнула к Храбрею, обняла его и проговорила:
– Глупенький мой романтик, спасибо что ты есть, но ты и сам не понимаешь, насколько мимолетны твои чувства. Пройдет время, ты встретишь реальную девушку, полюбишь ее и перестанешь меня навещать. И это совершенно нормально, я буду рада, если ты найдешь свое счастье.
– Нет, такого не будет! – решительно возразил Храбрей, – Я уже счастлив, и другого счастья мне не нужно!
Алиса не стала спорить, и, сменив тему, произнесла:
– Тебе пора, да и мне тоже.
Они отошли друг от друга, их аватары сделали вид, что взяли друг друга за руки, и постояли какое-то время глядя друг другу в глаза.
– Ты первый! – сказала Алиса.
– Нет, ты первая, – возразил Храбрей.
– Нет, ты.
– Нет, ты.
– Ну все, отключайся уже, не хочу, чтобы ты видел, как я исчезаю, – сказала Алиса серьезно-просящим тоном.
– Хорошо, – сказал Храбрей, – До завтра, моя любовь, – и решительно снял гарнитуру в реальном мире.
>[4] Живые практически никогда не навещали свои цифровые копии, наверное, из-за чувства стыда перед ними
Глава 6. Ненормированный рабочий день
Храбрей повесил гарнитуру на док-станцию, встал со стула, размял затекшие колени, присев пару раз – колени недовольно щелкнули, а Храбрей досадливо крякнул. В опенспейсе никого уже не было, горело только дежурное освещение и локальный свет над его рабочим местом. Он проследовал в туалет, и пока он шел пятно света двигалось вслед за ним. Под писсуаром натекла лужа – видимо у робота-полотера идет подзарядка или пересменка