«Всемогущий Бог первым насадил сад. И, действительно, это самое чистое из всех человеческих наслаждений»45. От прошлого изобилия растений, ярусами прятавших жителей от рыжего властелина, осталось три дерева в гранитной кладке.

Здание стоит спиной к крепости. Оно здесь появилось в шестнадцатом веке. Туристический двухэтажный автобус застыл на римском акведуке (это вижу я). Можно соглашаться с моим взглядом или нет, но результат серьёзной перестройки начала девятнадцатого века и последующих переделок, которые произошли в период между 1873 и 1900 годами, нам уже никогда не дадут узреть первоначальный образ. А для города, который активно развивает туризм, моя ассоциация в самый раз. Маленькая надстройка из известняка с колоколом, которая венчает здание, с часами в основании, покажется ви- шенкой на торте или чемоданом с птичьей клеткой наверху. Шесть полукруглых арок из руста с мощными стойками издалека напоминают акведук.

Если мой читатель юн, то слово «руст» ему ни о чём не скажет. А вот у меня проснулся закоулок памяти. «Руст» с большой буквы знали все жители СССР в конце восьмидесятых. Человек с этой фамилией в 1987 году приземлился на спортивном самолёте в Москве на Красной площади. Немец таки через сорок два года после победы в Великой Отечественной попал в Москву без приглашения. В возрасте девятнадцати лет лётчик-любитель пересёк границу в сторону Москвы, вернулся он из заключения, уже будучи двадцатилетним. Очень лояльно к нему отнеслись.

Но вернёмся к нашим баранам46. Руст используется в рустике, тавтология сплошная. И арки, которые украшают главный фасад, дают отсылку к римской эпохе. Безусловно, «историю пишут победители, поэтому в ней не упоминаются проигравшие»47, но эти шесть арок навели меня на мысль, что, если вспомнить тот период, когда здание было подвергнуто перестройке, то в них, арках, можно увидеть символ событий девятнадцатого века – пять революций и реставрация монархии48. И, надеюсь, вы заметили, когда стремились к лестнице: слева от неё стоят два постамента с римскими знаками. Историю никто в карман не прячет. Они, как Филемон и Бавкида49, стоять здесь вместе будут вечно, до следующего плана-переделок, напоминалками о римском поселении Дианум.

Справа от мэрии, если стоять к ней лицом, расположилась Церковь Успения (Iglesia de Nuestra Señora de la Asunción). Первое впечатление – короб с трубой. Часть стены, которая смотрит на площадь, практически ничем не украшена. Синий купол, представляющий собой бутон из восьми лепестков, дразнящий нас, пока мы рассматривали город сверху, спрятался.

Попасть в церковь сложно. Она не ждёт измученных зноем туристов. Двери её открываются в вечернее время, в половине восьмого. Она построена на месте скита Сан Рок (San Roque), больницы и нескольких домов. Пятнадцатый век, начало постройки, ветром распахнёт в вашей памяти дверь с надписью «Замок Дении». И вы вспомните, что именно тогда в крепости появилось поселение Велла. Сейчас мы находимся в пригороде. Он очень сильно изменён, виной тому – война с Францией (1635 – 1659) и войны за незави- симость (1701 – 1714). Канцеляризм, понимаю. Но испанцы-хитрецы и «грязное бельё стирают исключительно дома»50, поэтому, чтобы получить более подробную информацию об этом периоде, мне бы пришлось обратиться в городской архив, а так я довольствуюсь официальной версией для жителей и гостей города. Церковь пострадала, и её восстановлением занялись лишь в 1939 году.